— Письмо! Письмо! — пронзительный крик Паши был противнее, чем скрип засохшего фломастера по бумаге. — Дед, тебе письмо пришло!
— А ну-ка, — Федор нахмурил морщинистый лоб и сощурился.
Раззявив рот, Пашка повис на его плече, словно надеялся, что получил повестку в волшебную страну «Оз.». Пользуясь моментом, я выплюнула завтрак в ладонь и незаметно скормила его Каштанке.
— Мой братец пишет. Аркашка, — с трепетом пояснил дед. — Батюшки! В жизни не видел столько ошибок на одном листе. «Фыалетавые обои»?! Вот дурень! Мозги у него фы-але-то-вые!
Я редко слышала о младшем брате дедушки, но я о нем слышала. Жил он в Сибири, был холост, занимался строительством домов, постоянно передавал нам «привет» и звал в гости. Федор очень часто заводил неприятные мне разговоры по типу «Вот если я помру…», и всегда они заканчивались одной фразой: «Поедите к Аркашке. С ним не пропадете». И пусть мы в глаза не видели его братца, слышали о нем только хорошее.
— Ладно, на рыбалке прочту, — сунув письмо в карман рубашки, дедушка принялся убирать со стола. — Буду вечером. Златка, протрешь полы? А то, как будто в сарае живем. Ей богу.
Я кивнула в ответ, прикинувшись, что у меня был выбор.
— А я вон че умею, — схватив хозяйственный веник, Пашка принялся елозить рукой по прутикам. — Задеру я Ленке голые коленки и собаку «Нохчей» назову, — напевал он.
— Ох, ты ж блин! — возрадовался дедушка. — Это где ж ты такую песню услышал?
— Сашка Соколов научил, — услышав это имя, я моментально проснулась. — А еще, он мне аккорды дал потрогать.
Дедушка вскинул седыми бровями.
— Да ну? И как на ощупь?
— Батые! — искренне восторгался малец. — Саня сказал, что совсем скоро, я смогу играть переборами!
— Это хорошо, потому что на приборах ты уже научился, — дедушка состроил хмурое лицо. — Учти, если вздумаешь побренчать на моих инструментах, будешь хромать на обе ноги.
Поджав губы, Пашка тяжело вздохнул.
— Заметано.
Опустив голову, я попыталась скрыть свое расстройство. Мне стало обидно, что Соколов старший слишком часто возился с моим братцем, зато старательно избегал меня. Да что я сделала ему? Иногда мне казалось, что он на дух меня не переносит, а о причине его такой отрешенности оставалось только догадываться.
Дед ушел на рыбалку. Пашка болтался во дворе. Только лишь Каштанка не давала мне проходу и постоянно маячила под ногами. Пушистый хвост собаки был уклеен репейником, а с длиннющего языка капали слюни.