Не поворачиваясь к дружиннику, он также негромко ответил:
– Нет, старик, я слишком долго не был в Крае, чтобы считать этот город своим домом. Моим «родным» домом давно уже стали Звездная башня, университет, Лютец...
– Но... – Сытня явно растерялся и не сразу сообразил, что можно возразить на эти слова. – Неужели в тебе не екнула ни одна жилочка, когда ты увидел нашу реку, в которой ты научился плавать, нашу бескрайнюю степь, наш замок. Это же твое детство, твоя юность.
– Нет... – Ратмир чуть качнул головой из стороны в сторону. – Мое детство осталось так далеко, что вряд ли я мог бы туда вернуться. Да и... незачем!
Он повернул голову и посмотрел в глаза стоявшего рядом с ним дружинника:
– Ты лучше расскажи, как сам-то прожил эти сорок лет? Сына-то, поди, уже давно женил?
– Нет, – с улыбкой качнул головой Сытня. – Нынешнюю молодежь не уженишь. Парню уже за девяносто перевалило, а он и не думает своим домом обзаводиться – говорит, не встретил еще по душе. Да и то сказать, в княжей стае жизнь вольготная, ни забот тебе, ни хлопот, всегда сыт, часто пьян, для постельных утех извергиньки под рукой – к чему семью заводить?
– И много в стае Всеслава таких... «молодых»? – недобро усмехнулся Ратмир.
– Из шестисот волков четыре с лишним сотни в холостяках числятся, – пожал плечами старый дружинник.
– А как же женщины в стае живут? – без всякого удивления спросил волхв, словно бы уже зная ответ.
– Да много ли их, женщин-то? – пожал плечами Сытня. – Из женатых волков мало кто дочерь хочет завести, вот и идут, чуть жена понесет, к волхву стаи. Тот над утробой пошепчет – мальчишка родится! Все довольны – отец сыном, князь – молодым волком...
Ратмир внимательно посмотрел на своего собеседника, вспомнив, что так и не повидал волхва стаи, а затем задумчиво, словно бы только для себя, проговорил:
– Какой интересный дар у вашего волхва!
– Да уж, интересный... – недовольно проворчал Сытня. – Он у нас только и умеет, что мальчишек в стаю приводить, да... многогранья лишать!
Ратмир резко повернулся в сторону старика и жестко переспросил:
– Что, многих за эти сорок лет многогранья лишили?!
Старик понял, что сболтнул лишнее, и растерялся, глаза его забегали, стараясь ускользнуть от прямого, жесткого взгляда волхва, но уйти от ответа не посмел:
– Да... как сказать. Последние-то лет десять всего человек двенадцать. А поначалу, как только Всеслав вожаком стал... Тогда многих... того... под обломок подвели. – Сытня вздохнул и, словно оправдывая своего князя, добавил: – Но и Всеслава понять можно – как по другому-то дисциплину, порядок в стае утвердить. Распалась бы стая-то!