Просто бегать
наскучило и я начал дразнить их, напевая песенку:
Вот я ка… вот я какой
Вырваться желаю из рук
Сам ведь не знаю на кой
Дразню и злю всех вокруг!
Ребячество захлестнуло с головой, я
уже не совсем понимал, что делаю, схватив репу с телеги приехавшего
торговать крестьянина, запулил ею в стражника, тот увернулся и репа
попала по репе, проходящего мимо эльфа.
Тот, оглянувшись и увидев ухмыляющегося гнома, влепил ему
звонкую оплеуху. Друзья коротышки этого не стерпели и попёрли на
длинноухого.
И что накажут, знаю
Что головы не снесу
Слова не вякну в ответ
Срам лишь покажу, и
всё...
Развернувшись, я похлопал себя по
пятой точке перед глазами изумлённой публики. На площади царила
безумнейшая вакханалия, одни дрались, другие кидались, маги
пускали файерболы, заменяя ими фейерверк. Некоторые особо ушлые
делали ставки на то, сколько я ещё продержусь, и кто из стражи меня
поймает. И поймает ли вообще. Воры, пользуясь ситуацией,
подрезали кошельки. Прямо паноптикум, я злорадно ухмыльнулся, видя,
как бригада сорванцов-полуросликов тащит пирожки у давешнего
булочника.
Вот я ка... вот я какой
Взгляд мой прост и
открыт
Цокаю лишь языком
Когда все плачут
навзрыд!
Все не все, но половина
присутствующих действительно практически рыдала от смеха, слышались
крики:
«Ошкуй прекрати! Описуюсь ведь!
Беги Форест, беги!» Две феечки затянули песню «Нас не догонят»,
притом что одна была рыженькой, вторая тёмненькой и на них имелись
весьма короткие юбчонки. Смотрелось все это презанятнейше.
Что-то я часто отвлекаюсь, – особо
ловкий стражник, хитрой подсечкой сбил меня с ног и успел засадить
окованным сапогом по рёбрам. Я не стал дожидаться пока он снова
влепит мне – дёрнул за ногу, крутнувшись выскользнул из
захвата подскочившего второго. Куртка с треском порвалась и
осталась в его руках, а я засмеялся, продолжая кричать:
Ломали, били: все зря!
Смех бедолагу трясёт
Кениг-пьянь!
Народ-дрянь!
– Перестань! – раздался чей-то бас
над ухом, и меня поглотила темнота.
Ух, голова моя головушка, где же я! –
наверно вслух произнёс, так как в ответ раздалось:
– Где, где в тюрьме!
С трудом разлепил глаза. Ну да ничем
иным этот каменный мешок два на два метра и не назовёшь. В углу
валялась охапка прелой соломы, от которой ощутимо попахивало мочой.
Окна не было.