– Сиди тут, не уходи, – побежал к
вендору, то есть торговцу, накупил разномастной снеди, выпивки и
пошёл обратно.
Дед всё так же продолжал сидеть,
и что странно над ним не высвечивалось имя.
– Вот, ешь, пей, не стесняйся, – с
этими словами я вывалил перед ним все припасы, предварительно
расстелив прихваченную скатерть.
Старик, смерив невозмутимым взглядом
кучу продуктов, продолжил сидеть. Меня он заинтриговал. Я не очень
люблю подавать милостыню, но тут не удержался и вывалил ему все
свои сбережения. Чёрт с ними, легко пришли, легко ушли, новые
заработаю, да и сбережений-то тех, смех да слезы, – пара
серебрушек.
Старец все так же хладнокровно
продолжал сидеть, даже не сделав попытки притронуться к еде или
забрать деньги.
– Как зовут тебя, отче? – спросил я,
не очень рассчитывая на отклик и вставая, чтоб продолжить путь.
– Дьярви, отрок, присядь разговор
есть – прошелестело в ответ.
Везёт мне на дедков, промелькнуло в
голове, пока садился рядом.
– Давно тут сижу, но таким как ты нет
дело до меня, вы все спешите, вы молоды, сильны и перед вами лежит
огромный мир. Вы полны амбиций и думаете, что в состоянии покорить
всех и вся. Вам нет дела до одинокого старого калеки – дед
прервался и немного отхлебнул, принесённого сидра.
– А между тем большой мир не так
прост, как кажется, и я тому живой пример. Мало одного задора и
силы, нужны сноровка и умения – продолжил он.
– Какие, старче? – со всем возможным
смирением поинтересовался я – научить сможешь?
– Уже нет, ты прости, стар стал и
немощен, но и за доброту твою отблагодарю. Перво-наперво как до
города дойдёшь, отыщи наставника воинов именем Вагни, скажешь,
что передаю привет и поклон. И во-вторых, вот тебе от меня
дар, уж извини, оружия нет, – с этими словами дед, ловко
ссыпав деньги в карман армяка, вручил мне свою тарелку.
Вами получен предмет «Миска
для подаяний», при попрошайничестве шанс, что вам подадут увеличен
на 7%.
Приняв дары, встал, поклонился деду в
пояс, поблагодарив за дары и науку. Когда распрямился, старика на
месте уже не было. Я недоумёно покрутил головой и не найдя
разумного объяснения произошедшему, продолжил свой путь.
Шапка «Голодранца» исправно мешала
намокнуть моей многострадальной лысине, настроение пошло вверх, да
так, что захотелось запеть. Себе любимому надо потакать – и я
загорланил нещадно перевирая слова: