Они молча курят в постели: Эльвира, с припухшей верхней губой, и Серафим. На ребре ладони у Серафима свежий лейкопластырь. Кто знает, быть может, положено начало новой жизни? Дым, легким виденьем… нет, не так, – дым, плавным движеньем руки, уплывает в открытую форточку, на свежий воздух. Чресла Эльвиры заботливо прикрыты белым крылом простыни.
Смотрю на него. На крыло. Тук-тук, тук. Смотрю сквозь бежевые обои в полоску, сквозь бетонную стену, разделяющую наши квартиры. Тук-тук, тук, тук-тук, тук в голове.
Процесс случки – пробую вызвать в себе отвращение – совокупления плюса с минусом дает безумный выброс энергии. Даже тучи рождают молнии, а с виду однополые существа. Я не хочу говорить о двух полушариях мозга, не могу представить, что познаешь в тот миг, когда между ними коитус. Знаю только, мысли от этого не рождаются, – это все равно что подцепить триппер. Можно вспомнить устройство реактивного двигателя…
– Онанист. – Эльвира поднялась с постели и, завернувшись с головой в простыню, только глаза сверкают, стоит перед тонкой до неприличия стеной.
Неправда – я отвожу взгляд, – она не может этого сказать.
Меня раздражает восточная красота Эльвиры, я не понимаю эту красоту; больше – я чувствую какую-то глухую враждебность. Темные силы заключены в ее тяжелых волосах. Мне кажется удивительным, почему Серафим не относит «онанист» на свой счет. Даже если неправда, почему он так уверен?
Слышу, как зашумела вода в их старом унитазе.
– Ты что-то сказала?
Ничего она не сказала! Что она может сказать?
Эльвира распахнула простыню, – те же тяжелые волосы, что и на голове, тот же темный взгляд, может, еще темнее, – и улыбнулась сверху. Краткий миг, – я слышал, как простыня белым занавесом закрыла сцену; всего мгновенье – но темный свет, бьющий из расселины, еще долго притягивал мой взгляд.
– Сходи за хлебом.
– Я занят.
– Ну, джана!
И снова шум воды в унитазе.
– А я пока приберусь.
Для полной картины не хватает тараканов на кухне, – мелькает зловредная мысль. Но чего нет, того нет. Лапки тараканов, усы создают характерные колебания в воздухе. Жизнь вибрирует.
– Джана!!
– Что?!
Как же она вибрирует! Меня раздражает их манера кричать через пространство – пусть небольшое, пусть замкнутое, – вместо того, чтобы сделать шаг навстречу друг другу. Раздражают горы немытой посуды и вечное кап-кап-кап…