- Что это? – прошептала почему-то неслушающимися губами.
- Ничего особенного. Не обращай внимания, - ответил, одарив тяжелым взглядом, и дальше углубился в свое занятие.
Попыталась сесть и прекратить все это, но с ужасом поняла, что не могу двигаться.
- Роул? – почти просипела. – Что ты делаешь?
Внутри бушевала нарастающая паника, но я могла лишь шептать.
- Лекси, ты, наверное, не поверишь, но мне все это не нравится так же, как и тебе. Но у меня другого выхода.
Тихо и медленно проговорил, не поднимая глаз и не останавливаясь. Заплакала от ужаса неизвестности и шока. Слезы щекотно стекали по моему лицу прямо на белоснежную шкуру и расплывались бесцветными каплями рядом с алыми брызгами краски. Роул рисовал быстро и сосредоточенно, он явно знал, что делает и зачем. И это точно не имело никакого отношения к нашей брачной ночи. Тогда что он делает?!
- Пожалуйста, - просипела из всех сил и поняла, что и способность говорить покидает меня.
- Мне жаль, - коротко ответил, так и не взглянув.
Закончив рисовать на мне, Роул встал и разделся сам. Закрыла глаза ненадолго, я ведь раньше не видела обнаженных мужчин, кроме картинок в учебниках. Впрочем, на что там смотреть – мой муж вряд ли возбужден сейчас. Но лежать и дальше, не зная, что происходит, не смогла. Теперь Роул покрывал знаками себя, только краска была черной. Черной, как его глаза, от взгляда в которые я всегда таяла. Затем он присел около меня, внимательно посмотрел, кажется, в самую душу, вытер слезы с моих щек.
- Будет больно, очень больно. Но ты сильная, выдержишь.
Помотала головой, выдавить и звука не вышло. Роул наклонился и коротко поцеловал меня в лоб, будто покойника, а затем приподнял мою правую ладонь. В его руке блеснул нож, а затем острая боль обожгла руку в районе запястья. Я невнятно замычала, отчаянно пытаясь вырваться, но тело не слушалось, продолжая лежать без движения. Затем он повторил то же самое со второй рукой и перешел к ногам. Непрерывные слезы застлали глаза пеленой, места порезов горели огнем. Роул начал что-то монотонно напевать, потом сел мне на бедра. Теперь он рисовал на мне ножом, оставляя неглубокие, но хорошо кровоточащие раны. Роул постоянно сверял рисунок с каким-то пергаментом, лежащим рядом со мной. Видеть, какую зияющую рану он наносит своими действиями моему сердцу, он не мог.