— Хм, — произнёс я, с интересом
разглядывая, — Да нет, мне такое не пойдёт. И фасон не мой, и
размер явно не подходящий. Мне вот, кстати, всегда интересно было,
как подобное вообще можно носить? Они же вообще, наверное, жутко
неудобные? Натирают там места всякие при ходьбе, да и толку от них
никакого с таким то размером, разве нет?
— Да в общем то нет, — озадаченно
ответила она, взглянув на них, — Это ж всё от материала зависит, а
насчет размера... Да тьфу на тебя! — спохватилась она, и по моему
даже покраснела. Да быть того не может. Показалось, наверное, —
Совсем меня с толку сбил, извращенец!
— С чего бы это я извращенец? Самый
что ни на есть натурал! — начал было я, но быстро смолк под её
тяжёлым взглядом.
— Это. Сделал. Ты. — тяжело чеканя
каждое слово, произнесла она, глядя прямо мне в глаза. Я спокойно
смотрел в ответ, даже не делая попытки отвести взгляд. Надо же.
Только сейчас заметил, что у неё зелёные глаза.
— Нет. Это сделал не я, — и поднял
руку, обрывая её попытку перебить меня, — Пустой спор. В коридоре
же есть камера. Если это так для вас важно — вы вполне могли бы
посмотреть записи и узнать виновника. Но для вас, похоже, это не
имеет значение. Просто решили выставить меня виноватым с какой-то
неизвестной мне целью.
— В карцер. Немедленно! Сутки! —
рявкнула она.
— Да хоть на двое! — равнодушно пожал
я плечами.
— Трое! На хлеб и воду! Пшёл вон! И
не дай бог, куда-то не туда свернёшь по дороге. На неделю продлю
наказание. Ясно?!
Я не торопясь молча развернулся и
вышел и кабинета. Эк как её колбасит-то. Может, критические дни
начались? Хотя с её характером, они у неё, видимо, никогда и не
заканчивались. Ну что же. Можно сказать, миссия выполнена. Завтра
суббота, и я уже точно не выйду на выходные из этих стен, а
карцер... Не страшно. Полезно будет даже по поститься немного. Но
кто же меня, всё таки, подставил, интересно с её вещами? Неужто
Кирпич? Бред какой-то... Камеры же кругом. И смысла от этого не
вижу. Но так даже лучше получилось. Просто неубранного кабинета для
такой реакции могло и не хватить.
***
— ...двадцать семь, двадцать восемь,
двадцать девять, тридцать — я бессильно повалился на бетонный пол.
Хоть ноги и болели неимоверно, но я оскалился в довольной ухмылке.
Моя первая победа... Я наконец достиг своей первой отсечки в
тридцать приседаний, и поверьте, в моем нынешнем состоянии это было
сравнимо с настоящим подвигом. Поначалу я и пяти раз присесть не
мог, но почти неделя тренировок не прошла бесследно. По моим
ощущениям, за это время я сбросил с десяток килограмм. Весов, к
сожалению, у меня не было, так что пришлось полагаться лишь на
собственное восприятие. Понятное дело, что это ещё, так сказать, не
настоящее похудение. В первую очередь при активном худении из
организма уходит вода, и вес может очень быстро вернуться. Но так
как я не просто сидел на диете, но и активно, в меру текущих
возможностей и сил, занимался спортом, то бесследно это не пройдет
для организма. Моя туша даже сейчас почувствовала падение веса и во
всём теле ощущалась непривычная лёгкость, приправленная острым
чувством голода. Я тут уже сутки на хлебе и воде сижу. Хотя слово
«сижу» тут не уместно. Времени я зря не терял и активно занимался
спортом.