— Хватит хрень нести. Не можем же мы
его тут оставить?
— Так пусть он встаёт и идёт, а мы
будем поддерживать. Иначе никак. Можно, конечно, Иванычу сказать,
но ты же знаешь, что потом будет? На неделю сортиры мыть отправит.
Тебе оно надо?
— Тоже верно. Не надо. Слышь, Жирный,
ты встать можешь? Нам не дотащить тебя. Попробуй встать, мы
поможем.
Вот уродство. Легко им говорить
«Встань!». Тут еле рукой то можешь пошевелить. И что за ерундой они
страдают? Почему скорую помощь не вызывают? Ладно, хрен с ними.
Если буду и дальше валяться, так и подохну тут. Надо как-то встать.
Я медленно подтянул ноги, опёрся на руки и стал пытаться
приподняться, стараясь не обращать внимания на дикую боль. И тут же
почувствовал, как кто-то подхватил меня под руки и стал помогать.
Через несколько минут я кое-как утвердился на ногах и потихоньку
куда-то побрёл, ведомый моими помощниками. Глаза по прежнему
открываться отказывались.
***
— На пол. На пол его кладите, не надо
на кушетку! Он же грязный как свинья, да и в крови весь. Ещё
уделает мне тут всё, — недовольный женский голос прямо сквозил
презрением и высокомерием.
— Да, госпожа, — донёсся робкий голос
одного из подростков, и меня положили на деревянный пол. Тело опять
прострелило болью. С-сука... Кушетку, значит, пожалела. Вот
тварь.
— Так. Что тут у нас? Рука, нога,
рёбра — переломы, сломан нос, многочисленные ушибы и ссадины,
черепно-мозговая травма. Внутренние органы целые. Ничего
серьёзного, в общем, — равнодушно перечислил голос. Я аж охренел.
Ничего серьёзного, значит? И тут же чуть не подскочил от воткнутой
мне без лишних церемоний в бедро иглы.
— Сейчас уснёт, переломы я ему
заживлю, и утром почти в норме будет, — ещё успел услышать я, перед
тем как отключился.
Разбудил меня ласковый пинок ногой в
бок.
— Вставай давай! Хорош отлёживаться!
Не пройти не проехать тут с тобой. Слышишь?! Быстрей!
Я открыл глаза и увидел перед собой
пару стройных длинных ножек. Чуть выше нашёлся коротенький, почти
ничего не скрывающий, медицинский халат, обтягивающий симпатичную
фигурку, с третьим или четвёртым размером груди. Ещё выше
обнаружилось красивое личико молодой, лет двадцати на вид,
блондинки, с брезгливостью смотревшей на меня.
— Налюбовался? А теперь пшёл вон
отсюда! — последовал ещё один довольно болезненный удар. Я собрался
с силами, и стал вставать. На удивление, уже почти ничего не
болело. Вот только вставать было очень тяжело, как будто меня
каким-то грузом придавило. Было огромное желание высказать этой
твари всё, что я о ней думаю, но я благоразумно прикусил язык. Надо
сначала разобраться, что тут происходит, а потом уже права качать.
Одного взгляда на толстые, жирные ноги которые у меня каким-то
образом оказались вместо моих старых, хватило мне для понимания,
что что-то тут не так. Было ясно, что я попал. А вот в какую именно
задницу, степень её глубины, так сказать, предстояло только
выяснить.