Как только это случилось, Богдан Яковлевич Бельский первым вышел из палат. За ним потянулись Шуйские, поспешил Мстиславский. Но многие еще находились там. Годунов и Федор Никитич Романов остались в палате. Оба наблюдали один другого.
Патриарх подошел к Ирине Федоровне, обнял ее и еле слышно сказал:
– Матушка царица, что государь наш Федор тебе говорил? Кому престол завещал?
Царица молчала.
– Ты прости меня, Ирина Федоровна, но, если не знать этого, большую кровавую смуту получить можно.
Царица, закрыв лицо черным платком, взяла патриарха за руку и вывела из палаты. Все, кто был в палате, повернули вслед им головы. И в палате поднялся резкий гул.
Когда зашли на половину царицы, Ирина Федоровна подняла лицо на священника и сквозь слезы быстро заговорила:
– Отец Иов, не знаю, что тебе сказать. Никому он не хотел завещать престол. Даже Борису, как я его ни просила. И ничего объяснять не хотел. Видно, что-то он знал, чего нам знать неведомо. Он так говорил: «Я на себя этот крест не возьму. Пусть Бог все решит. Он один ведает, что творит».
Патриарх погладил царицу по голове и грустно произнес:
– А ведь и верно, он что-то знал, но и мне говорить не хотел. Значит, нам самим теперь это решать. – Потом он добавил: – Нам с тобой, матушка государыня.
– Нет, – возразила царица Ирина Федоровна. – Отец Иов, это ты один будешь решать. Мое место в монастыре. Я до конца дней буду свой грех отмаливать, что из-за меня царский корень пресекся.
* * *
Борис Годунов с трудом протиснулся сквозь толпу тяжело одетых мощнобородатых бояр и поспешил в свою рабочую комнату. Там его давно ждали Андрей Клешнин и Семен Никитич Годунов.
– Ну что, Борис Федорович, как дела? – спросил Клешнин.
– Плохи дела. Сейчас такая свара будет! Федор Романов даже кинжалом мне угрожал.
– А как же ему не угрожать, – сказал Семен Никитич, – когда у него в Коломенском доме уже большой портрет висит с надписью «Федор Никитич Романов – государь всея Русии».
– Точно ведаешь? – спросил Годунов.
– Ты же знаешь, Борис, у меня ошибок не бывает.
– Хорошо, проследи за портретом, чтобы не вывезли, не сожгли.
– Есть у меня в этом доме верные люди, доложат.
Годунов оборотился к Клешнину:
– А что у тебя, Андрей Яковлевич?
– Богдана Яковлевича Бельского люди в большом количестве в город приехали. Есть и с оружием.