Раздражающий отказ политических руководителей государства от личной свободы как ценности, а также пугающая готовность (а в отдельных случаях – и болезненная склонность, напоминающая садистскую) к репрессиям также и вполне понятным образом усугубляют психологическое состояние представителей «среднего класса».
Растущее недовольство условиями жизни носит не только материальный, но также этический и эстетический характер. В частности, откровенная и нескрываемая аморальность власти, даже когда она не создает непосредственной грозы представителям «среднего класса», сама по себе оскорбительна для их чувства собственного достоинства. Эстетика же, насаждаемая коррумпированной властью, сочетающая отсылки к худшим образцам тоталитарного прошлого с аморальностью и отрицанием бесспорных культурно-исторических ценностей, в целом ряде случаев вызывает ужас и отвращение.
Понятно, что в этих условиях ни о какой сколько-нибудь прочной уверенности в завтрашнем дне – главной ценности «среднего класса» – в принципе не может быть и речи, а сам он находится в весьма нестабильном состоянии.
Признаки готовности к самозащите
Лицемерие и цинизм государственной бюрократии доходят до обвинений в коррупции и наказания за нее жертв захлестнувшего стану силового рэкета, а не его организаторов и выгодополучателей. Эти качества постепенно переводят глухое недовольство и раздражение «среднего класса» в последовательное, хотя и стихийное сопротивление и даже открытый гнев, которые уже начинают периодически прорываться на поверхность общественной жизни.
Одной из наиболее значимых иллюстраций увеличения готовности «среднего класса» к защите своих интересов при помощи противодействия нарастающему давлению правящей бюрократии представляется сдерживание масштабов бытовой коррупции. (Ведь не секрет, что среди основных социальных слоев главным плательщиком взяток является в силу самого своего положения именно «средний класс».)
Исследование динамики российской коррупции в 2001–2004 годах, осуществленное фондом «ИНДЕМ», показало, что при росте взяток, выплачиваемых бизнесом, почти в 8,5 раза, «рынок бытовой коррупции», то есть взятки, выплачиваемые населением, выросли совершенно незначительно, – примерно с 2,8 до 3 млрд. долл. в год. С учетом же роста реальных доходов населения в целом не менее чем в полтора раза за это же время относительные масштабы бытовой коррупции не только не выросли, но и весьма существенно снизились, – понятно, что не по доброй воле представителей государства.