– Ты жив? – выдал тощий.
– Как видишь, – спокойно произнёс Эртан. – Отдыхаю тут, а вы шумите, соседей будите. Непорядок. С чего вообще решили, что меня убили?
– Но след проклятия – он шел от этого дома, – попытался возразить темноволосый.
– Не знаю, что там у вас шло, но я жив и здоров. И после того, как приму душ и оденусь, я собираюсь навестить местное отделение инквизиции.
– Она его приворожила! – заорала Сью.
Ей понадобилось гораздо больше времени для того, чтобы обрести назад дар речи и наброситься на меня с новыми обвинениями. И что соседушке неймётся?
Три инквизитора, которые уже собирались уходить, застыли и пристально взглянули сначала на Роя, потом на меня, потом снова на Роя. А ведь всё так хорошо шло – и опять сначала. Только от одного обвинения отмазалась, так на меня решили повесить новое.
– Весьма серьёзное обвинение, Сьюзан, – заметил Артур, который до этого момента помалкивал, стоя в сторонке и наблюдая за происшедшим. – Не стоит бросаться им.
Ну хоть кто-то на моей стороне.
– Неужели вы не видите?! Разве нормальный инквизитор позарился бы на ЭТО!
Обидно даже стало. Немного. Я же не уродина какая-то, зачем так грубо? Понимаю, что в бессильной злобе дамочка говорила, но надо всё-таки следить за языком. А то отвечать придётся.
– Эртан, тебе лучше поехать с нами. Госпоже Дин тоже, – сурово произнёс худощавый.
– Это еще зачем? – спросила у них.
Ехать никуда не хотелось. Здесь, за забором, под охранкой, было гораздо спокойнее. Ведь там, в инквизиции, придётся всё объяснять раз по двадцать, доказывать что-то, анализы сдавать, тесты проходить. А во мне еще зелье силы не успокоилось. Оно, конечно, не запрещенное, но требует регистрации и кучи процедур, про которые я, скажем так, забыла.
– Это лишнее, – вставил Рой, которого данный приказ тоже не вдохновил.
Мужчина явно не желал афишировать, что его чуть не прокляли.
– Ты не понимаешь, Эртан, а если она тебя действительно околдовала? Мы должны проверить, – упрямо повторил тот.
– Слушай, Гилберт, я что, по-твоему, похож на идиота? Меня не раз пытались одурманить, и ничего, справлялся. Думаешь, я не смогу понять, что меня хотят приворожить?
– Никто не ставит под сомнение твой профессионализм, но…
– Вот и отлично. Буду в инквизиции через два часа, там и поговорим. Вайолет, ты идёшь?