Как там моя база? Что-то там Зоечка поделывает, грустит ли? Снаряжает ли помощь Дитрих? Пора бы им уже и сообразить, что со мной не все в порядке – на дальсвязь-то не вышел. Впрочем, пока доберутся…
Вернувшись в комнату, я услышал за распахнутым окном негромкий скрип. Выглянул на улицу и увидел странную процессию. Во всю ширину дороги в четыре ряда шли женщины в красных плащах с откинутыми капюшонами и в белых перчатках. Они шли медленно, глядя прямо перед собой, молодые, пожилые и совсем дряхлые, каждая держала синюю ленту. Ленты эти, переплетаясь, превращались в канаты, привязанные к черной повозке, которая со скрипом двигалась вслед за ними. Повозка проехала под моим окном, и я хорошо разглядел, что лежало там, на небольшой красной подушке.
Там лежали две руки. Две отрезанные по локоть человеческие руки.
Они лежали ладонями вверх, и желтые пальцы были немного скрючены.
Я вышел на улицу, спокойный, как сжатая пружина. Осмотрелся и направился искать двадцать первый сектор.
Через несколько кварталов улицы стали оживать. Люди выходили из подъездов, из-за серых домов. Хлопали двери, шаркали по асфальту подошвы. Люди шли в одном направлении, вглубь серой пустыни Города, туда же, куда шел и я.
Я догнал двух совсем молодых девчонок в причудливых нарядах с множеством разноцветных лент. Девчонки что-то со смехом говорили друг другу, и ленты весело развевались над серым асфальтом.
– Послушайте, где тут Сад трех покойников?
– Он не знает, где Сад трех покойников! – девчонка засмеялась.
Хорошо она смеялась. Беззаботно. Нормальным человеческим смехом.
– Он не знает, где Сад трех покойников! – подхватила другая. – Все идут в Сад трех покойников!
– Сегодня в Саду погреются ручки!
– И попрыгают ножки!
Девчонки взялись за руки и стремительно полетели по тротуару, и яркие ленты понеслись за ними вслед.
Быстро темнело, вдоль тротуаров вспыхнули знакомые желтые полосы, а впереди, над крышами, забрезжило какое-то радужное сияние. Улица внезапно сузилась, меня стиснули и вынесли на широкую полукруглую площадь. По другую сторону площади, над длинной решетчатой оградой, вращались два огромных разноцветных сияющих шара. За оградой виднелись деревья – деревья! – и люди входили в высокие черные ворота, гостеприимно распахнутые под сиянием огромных шаров.