Осознал только, когда ощутил, как свирепо сжимаются его челюсти. Не искрошил бы зубы.
– Раз ты предоставляешь выбор мне, – тянул время, думая, как бы не свалиться к жалким угрозам и пошлым обещаниям. – Слушай сюда, маленький злобный гном: следующая пятница, парк возле универа, после четвертой пары. Один на один.
***
«Пустой и холодный...»
«Пустой и холодный...»
«Пустой и холодный...»
«Пустой...»
«Холодный...»
«Пустой...»
Ее мерзкий мелодичный голос засел у него в голове. Шел на повторе. Бесконечное количество кругов.
Она, конечно же, попала в яблочко. Шах и мат. Градский, и правда, был пустым, холодным и безмятежным. Всегда. И не сказать, чтобы это его хоть как-то раньше волновало.
А сегодня, когда Кузнецова прилюдно бросила эти заскорузлые слова ему прямо в лицо, вдруг взволновало. Словно эта мелкая сорвала с него какую-то внешнюю защитную оболочку. Оставила корчиться и извиваться под гнетом этих обвинений.
Серега раньше не понимал, когда кто-то нервничал или психовал. Сейчас же у него самого разыгралось в груди какое-то муторное тошнотворное чувство тревоги. Что-то там внутри монотонно гудело и ныло.
Градский не понимал, как и почему это случилось. Столько лет видел гнев отца и не ощущал его. А тут совершенно чужой человек... Он ее чувствовал. Каждую ее эмоцию.
«Возможно, все дело в ней...»
«Может, она действует так на всех...»
Секс с рыжей на некоторое время притупил внутренний нервный зуд. Но голова, как была тяжелой, так и осталась. Приходилось надеяться, что все-таки перебрал с алкоголем. На трезвую должно полегчать.
Уже дома, после ледяного душа, открыл настежь окна и сел за письменный стол. Со двора доносился лай собак и монотонное пение сверчков. Стрелки часов двигались и двигались, а Град безостановочно царапал старенькую тетрадь своим размашистым почерком.
Лучше бы ты промолчала...
Лучше бы никогда на меня не смотрела.
Люди бывают злыми, я же просто спокойный.
Независимый, монолитный, абстрактный.
Лучше бы ты промолчала...
Все эти взгляды и фразы,
Все эти бл*дские моменты типа душевные...
Губы твои нежные,
Милый румянец на атласной коже,
Дрожь пушистых ресниц...
Не пытайся даже понравиться.
Я на таких не ведусь.
Лучше бы ты промолчала...
И думать о тебе никогда не пришлось бы.
Теперь же в пустой и холодной душе
Мы с тобой на выбывание.