Многие преувеличивают значение фразы моего детского тренера Фоминых, который якобы сказал, что наставники не знали, что со мной делать, не знали, как заставить Бышовца играть в коллективный футбол, и вроде даже хотели отчислить меня. Это явное преувеличение. Как можно было отчислить капитана команды и лучшего бомбардира?! Для моих тренеров главное было – сохранить изюминку игрока. И с Фоминых у меня складывались прекрасные отношения. И далеко не всегда моя тяга к индивидуальным действиям вызывала негативную реакцию. В Париже во время игры со сборной Франции кричал мне: «Быш, я тебя прошу, покрути им позвоночники, покрути!» И я покрутил. После чего меня газеты и назвали «парижским мальчиком». А в Гаграх на сборе в 1966 году я из баловства обвел всех защитников, потом стал издеваться над вратарем: раз уложил его на землю, второй… И Маслов кричал с бровки: «Ну хорошо, давай еще меня обведи!»
Конечно, проблемы с тренерами иногда возникали, потому что в некоторых случаях моя индивидуальная игра шла в ущерб командной. Мой стиль, конечно, нравился публике, хотелось проявить этакое ухарство, что, кстати, делал и Месхи. Были и другие примеры: играли как-то с уругвайским «Пеньяролем», так того, что творил футболист по фамилии Спенсер, я в своей жизни не видел. По своим движениям он напоминал гепарда – настолько быстро и легко бежал, что мы смотрели как завороженные.
Поездки по миру вообще были очень полезными в плане впечатлений, хотя сборная путешествовала в откровенно нищенских условиях – получали по 80 долларов за страну, не за матч! В итоге набирали по 4–5 выездов, чтобы к концу года хоть более или менее неплохо себя чувствовать. Зато играли с сильными командами, получали опыт, возможность знакомиться с разными стилями, выдающимися игроками. Интересно было и смотреть по сторонам, причем помню, как испытывал чувство глубокого стыда за то, что я, только что позавтракавший, выходил из гостиницы и видел сидящих у входа ребятишек, грязных, оборванных и голодных. Их было много, и они специально караулили, в надежде на то, что кто-нибудь даст им пару песо. Я дал десять, после чего мог забыть о том, чтобы спокойно пройтись по городу. Дети следовали за мной, не давая ступить ни шагу. В конце концов, пришлось в дальнейшем покидать отель черным ходом.