Видимо, Шисаи Анита тоже это поняла, потому что прошептала:
– Я тебя утомила…
– Есть маленько, – не стал я геройствовать.
– Пойдём, перекусим, и я отведу тебя в келью Макото.
Кухня и трапезная располагались в противоположном от лечебницы
крыле. Там же были и жилые кельи. И келья Макото, кстати, тоже.
– Тут живут все храмовые люди? – спросил я. – Или кто-то в своих
домах?
– Нет, все только тут, – ответила верховная жрица. – Даже у
нищих есть своя келья.
Я задумался: интересно что тогда Ёсико делала ночью в том
бараке? Если это барак, конечно. Надо бы сходить, посмотреть, что
это за здание.
Можно было, конечно, расспросить, но после подслушанного
разговора спрашивать у верховной жрицы про Ёсико я не стал. А
поговорить с другими послушницами не было возможности: шисаи Анита
не оставляла меня ни на минуту.
Не люблю, когда женщины вот так прилипают, но пока ещё меня это
не тяготило.
Хотя нет, вру – тяготило. У меня были планы и дела, в которые я
посвящать её не собирался. А она как будто боялась, что я исчезну –
глаз с меня не сводила.
– Анита, солнышко, ты палишься! – шепнул я верховной жрице,
когда она поставила передо мной тарелку с холодным рисом и варёным
мясом, тоже холодным, не забыв при этом погладить мою руку.
Две послушницы, которые находились на кухне, усиленно делали
вид, что они ничего не видят – чистили овощи, низко склонившись над
кастрюлями. Мне-то, конечно, пофиг. Но вот Аните косточки они точно
пополощут…
Хотя, она взрослая девочка, и это не мои заботы.
Я поел и отправился читать рукописи сэнсэя Макото.
Меня немного беспокоило, что я так и не чувствовал Аргха, но
предположил, что это потому что нахожусь в храме.
О том, как я буду читать записи Макото, я не думал. Раз в школе
понимал иероглифы, значит, и тут проблем не должно возникнуть.
Всё-таки, хорошо, что не вся память пацана исчезла – кое-какие
навыки остались. Если бы мне достался чистый лист, было бы намного
труднее.
Жилые кельи расположили таким образом, чтобы в каждой было окно.
Причём, окна можно было открывать и впускать в комнату свежий
воздух. Во всяком случае, в келье сэнсэя Макото оказалось всё
именно так.
Это была комната, размерами чуть побольше той клетушки, в
которой я под кроватью пытался вызвать карту, а вместо этого
подслушал разговор двух послушниц. Тут так же были топчан, стол со
стулом и стеллаж, полки которого заполняли свитки и фолианты. На
столе, придавленная камнем, лежала стопка чистой бумаги. Рядом
стоял прибор, который я распознал, как чернильницу и перья для
письма. Перья – это, конечно, очень образно. На самом деле это был
пучок хорошо заточенных полых трубочек – расходные материалы, что
поделаешь. Тут не изобрели ещё ни шариковых ручек, ни стальных
перьев, ни карандашей.