Я облегчённо выдохнул.
– Но это не значит, что угрозы не будет завтра или послезавтра.
Хотя… Завтра скорее всего не будет, сейчас ты слишком истощён. Так
что, три дня ничего не изменят…
Она размышляла вслух, а меня бросало то в холод, то в жар.
Чтобы отвлечься, я начал рассматривать высокие колонны, которые
подпирали потолок, и огромные окна.
Лечебница явно была при храме – точно такие же колонны я видел,
когда мы с Ёсико возвращались из пещеры.
Судя по окнам, это было одно из крыльев храма. Уж не знаю какое
– правое или левое – в окна мне было видно только небо.
Помещение под лечебницу отдали большое – коек тут стояло штук
пятьдесят, не меньше.
Пока я рассматривал стены, окна, потолки и колонны, верховная
жрица подвела итог:
– … Решено! Старейшина узнает о твоём даре через три дня. А
Ишико – сегодня.
– Шисаи Анита, – обратился я к верховной жрице. – Можно
спросить?
Она кивнула.
– Когда я в первый раз очнулся, мне показалось, что эти койки
были заняты ранеными…
– Да, – просто ответила верховная жрица. – Всеблагая исцелила
воинов, и они отправились на стену.
Я приподнялся и увидел, что несколько коек всё ещё заняты.
– А они? – я кивнул в сторону оставшихся раненых.
– Их раны требуется больше времени. Но они тоже скоро исцелятся.
Всеблагая исцелит любого, в ком теплится хотя бы искра жизни.
Я вспомнил убитых, которых складывали вдоль стены.
– Мёртвых Всеблагая оживлять не может, – ответила верховная
жрица на вопрос, который я не успел задать.
К нам подошла Ёсико.
– Шисаи Анита, – негромко позвала она. – Привели роженицу…
Верховная жрица тут же поднялась.
– Отдыхай, Кизаму, сколько хочешь, – сказала она. – А потом иди
домой. За твоей мамой я пошлю, как освобожусь. Если, конечно, она
не придёт раньше…
В последних её словах прозвучала ирония, и мне почему-то стало
обидно за мамочек. Как бы меня это ни бесило, они искренне
переживали о пацане.
Ёсико хотела идти вслед за верховной жрицей, но я незаметно
схватил её за балахон и удержал. У меня накопились вопросы, и мне
нужны были ответы. А дать их мне пока могла только Ёсико.
– Ты чего? – удивилась девушка.
А я уставился на её грудь, хорошо очерченную натянувшимся
балахоном – Ёсико была без лифчика.
И тут до меня дошло: женщины в этом мире лифчиков не носили
совсем.
От этих мыслей я снова словил стояк. Пришлось натянуть одеяло,
чтобы не так торчало.