Но Макото считал, что его долг исцелять людей, дарить им надежду
и утешенье.
Что касается верховной жрицы, шисаи Анита пришла в храм не так
давно, но из послушниц перешла в служители, а потом и вовсе стала
шисаи. Однако не успокоилась, пока её не избрали верховной
жрицей.
Она держит храм в ежовых рукавицах. Там всегда порядок и
чистота. И нищие всегда сидят на ступенях…
Из оговорки Ёсико я понял, что нищие часть денег отдают в храм.
Я что-то такое и ожидал.
Наконец мы поели.
Когда я рассчитался, и мы вышли на улицу, Ёсико сладко
потянулась, и я засмотрелся на её шарики.
В мыслях я уже взмывал вверх вслед за ними, мечтая о том, как
зажму её где-нибудь в углу. И тут она жёстко опустила меня на
землю.
– Ну что, пойдём, я покажу тебе, где твоя школа? Да пойду
посплю, а то сегодняшняя ночка была очень непростой. Столько
раненых… Давно не было таких сильных атак, мы уже отвыкли от
такого.
Школа! Блин! Мне нужно в школу.
Сегодня уроки, наверное, уже закончились, но знать, где
находится школа, мне нужно. Хотя бы для того, чтобы завтра с утра
не блуждать по городу.
С подпорченным настроением я поплёлся за Ёсико в школу.
Идти оказалось недалеко. Прошли три улицы, завернули, прошли ещё
немного и остановились перед воротами на школьный двор.
Во дворе группками стояли и гуляли ученики. Я очень надеялся,
что это не мои одноклассники. Зря надеялся! Только мы остановились
в воротах, как со двора донеслось:
– Посмотрите, кто решил почтить нас своим присутствием!
Кизаму-сама, проходите, не стесняйтесь!
Мне очень не понравился тон, каким были сказаны эти слова.
Ещё и Ёсико развернулась и, бросив на прощанье:
– Скучно будет, заглядывай! – быстренько слиняла.
Момент, когда можно было безнаказанно уйти, был упущен – все
ученики пялились на меня, а из здания уже выходил учитель.
– Кизано, заходи, что же ты стоишь в воротах… – произнёс учитель
и добавил для остальных: – А вы почему не заходите? Перемена
закончилась.
Народ нехотя потянулся вслед за учителем.
Делать нечего, я вошёл в школьный двор и направился ко входу
мимо группки, состоящей из трёх парней и одной девушки.
Когда я проходил мимо, один из парней поставил мне подножку.
Я, погружённый в свои мысли, не заметил её и под дружный хохот
растянулся.
В душе вспыхнула ненависть. Я вскочил.
Парень, подставивший мне подножку, стоял и, засунув руки в
карманы, с насмешкой смотрел на меня.