И что он предпримет, когда увидит в списках моё имя, неизвестно,
– подумал я. Но вслух этого не сказал, чтобы не волновать женщин.
Им и так херово.
Так! Похоже, времени у меня меньше, чем я думал. Значит, тратить
его на всякую фигню я не буду! Потрачу на подготовку. Любой военный
знает: чем лучше подготовлена операция, тем больше шансов на
успех.
А потому я пойду не в школу. Я пойду к Ёсико. Она обещала
сводить меня в пещеру, где сэнсэй Макото проводил свой ритуал. Я,
конечно, уже кое в чём разобрался, но жопой чувствовал: далеко не
во всём.
Но мамочкам об этом знать ни к чему. Им и так переживаний
хватает. А потому я улыбнулся и постарался, чтобы мой голос
прозвучал бодро:
– Ничего, прорвёмся! Где наша не пропадала?! – и посмотрев на
растерянных женщин, добавил: – Ну что, я в школу?
И пока они не начали причитать и вздыхать, быстро попрощался и
вышел из дома.
Город уже проснулся и жил своей повседневной жизнью. Где-то
лавки только открывались, а где-то уже были открыты. Люди спешили
по своим делам или наоборот, недавно проснулись и только-только
собирались приступить к ним.
Я прошёл уже довольно много, когда осознал, что опять ничего не
взял для подаяния нищим. Вот не привык я думать такими категориями.
Оружие там почистить и смазать или форму привести в порядок,
снарягу проверить – это одно. А вот позаботиться о мелочи для нищих
– это совсем другое.
Вспомнив про оружие, я погладил в кармане трофейный кастет.
Первый мой трофей в этом мире. Нет, его отдавать нищим я точно не
буду. Незачем Всеблагой мужское оружие. Так что вопрос с подаянием
нужно решить иначе. Ну или забить на него, что тоже вариант.
Дорога к храму лежала мимо дома Кинпатсу. Я решил навестить по
пути одноклассника и расспросить, как у него дела. Ну и может быть
обрадовать его, что нам с ним в скором будущем предстоит дальняя
дорога и казённый дом. Ну и то, что он теперь может выращивать
цветочки, не заморачиваясь горшками.
Цветочная лавка была закрыта.
Я постучал. Мне никто не ответил.
Блин! Неужели Кинпатсу ещё в храме, и мама его там? Хотя Шисаи
Анита сказала, что его вечером отпустят. Или он… Об этом даже
думать не хотелось! Хватит мне терять моих людей!
Я с новой силой заколотил в дверь.
И вдруг она открылась. И я увидел заплаканное лицо мамы
Кинпатсу.
– А, это ты, Кизаму… – сказала она. – Заходи.