Он насторожился, уже подозревая кое-что, но спрашивать
благоразумно не стал, вместо этого пообещав:
— Хорошо подскажешь, зайду на обратном пути.
— Так у Морибанда, как обычно. Только он не пускает, кого не
ждет. Ща пацана пошлю, — бармен ради денег готов был
расстараться.
Когда Андрей доел мясо, а Гарри — какое-то сладенькое пюре,
после чего опять крепко уснул, вернулся посыльный с запиской.
Хагрида с ребенком ждали.
* * *
Как только он не разнес к чертям это местечко, Андрюха не знал.
Пудовые кулаки лесника сжимались, готовые перемолоть все до
косточки тем, кто решил, что он принес годовалого ребенка на
продажу. «На ритуал уже не подойдет», — вспомнил он и скрипнул
зубами. Как только на месте не убил… Но Хагрид-настоящий такого
явно не практиковал: то-то ему там сильно удивились.
«Ох и спалился же я… — он захлопнул за собой дверь так, что она
развалилась на две половины, и ушел, не оглядываясь, крепко держа
Гарри одной рукой и все еще сжимая и разжимая кулак — это вроде
помогало не сорваться. — Ладно хоть Гарри никто не признал. И
теперь надо будет это как-то объяснять. Хотя — кому?»
Словно в качестве ответа впереди замаячила ярко-фиолетовая
мантия в летающих по ней больших звездах. Высокий старик,
единственный здесь обладатель длинной белой бороды смотрел на него…
странно.
— Директор! — завопил Андрюха и ринулся к нему. — Тут такая
беда, директор! Гарри вот… еле водички ему нашел!
— В Лютном? — выражение лица Дамблдора было непередаваемо.
Хагрид по идее должен был зарыдать, и Андрей это с блеском
исполнил — зря, что ли, в студенчестве был пусть не первой, но
вполне себе звездой университетского СТЭМа? (Студенческий Театр
Эстрадных Миниатюр).
Прерывая слова и громко хлюпая, он попытался живописать свое
падение, утрату «мацацыкела», страшное пробуждение в неизвестном
месте, и конечно, голодного и холодного Гарричку, которого ну вот
совсем нечем было покормить.
Попутно он все время вытирал рукавом якобы слезы и сопли, так,
что рожа быстро стала красной как кирпич и глаза действительно
заслезились. Дамблдор потянул носом.
— Да вы что? Я ж ни-ни! — возмутился Андрей. — Гарри же!
Но когда директор протянул руки, чтобы взять малыша, пришлось
сжать челюсти и прикрыть глаза — отдавать ему ребенка не хотелось
совершенно.
А потом все пошло как по накатанной. Малыш продолжал спать,
видимо, пюрешечка была с наполнителем. Дамблдор аппарировал их в
Хогвартс, прямо в замок — Андрей проникся уровнем его доступа, но
продолжал бормотать нечто покаянно-испуганное и не особо
членораздельное, но по тому, как расслабился директор, понял, что
попал, что называется, «в масть». Правда, не все было «по канону».
Когда пришла МакГонагалл, директор забрал Гарри, а его отправил к
себе, отдыхать, мол, уже сделал свою работу, хоть и не идеально. И
как Андрей ни старался услужить еще, как ни каялся, с собой его не
взяли.