– Еще что-нибудь?
– Да, Сури. Полное обследование организма. На имплантаты.
Сури кивнул и молча повел ван Эрлика за собой в глубь дома.
Через пятнадцать минут пират встал с кресла, отцепляя от тела последние датчики.
– Ну что?
Сури и ассистировавший ему лаборант молча подали Эйрику распечатку.
Метапластмасса в правом локтевом суставе, чужеродная органика в сердце, композитные сплавы в районе бедра. Ничего нового. Старый список – наследие всех переделок, в которые ван Эрлик когда-то попал, включая ту, первую, пятнадцать лет назад, когда корвет с разнесенными вдребезги двигателями рухнул на поверхность Харита.
Полковник Станис Александр Рашид Трастамара не засунул в него ничего. Не считая «веноры».
– Имплантатов не выявлено. Однако у тебя что-то странное с кровью, Эйрик. И с иммунной системой. Я могу взять для анализа пункцию костного мозга.
– Не надо, – отказался ван Эрлик.
Одевшись и осторожно погладив в кармане белую коробочку, ван Эрлик покинул дом.
Минуты через три он входил в общий зал небольшого ресторанчика, смежного с задней стеной особнячка Сури.
Ресторан был невелик и, подобно многим дешевым забегаловкам, пытался скрыть это фальшивой голостеной, изображавшей огромный балкон, выходящий в залитый ночными огнями парк. Судя по тому, что голограмма была сильно сдвинута в фиолетовую часть спектра, ресторанчик предназначался в основном для крийнов.
Ван Эрлик как раз задумался над тем, стоит ли ему ограничиться только жареной кенафкой или заказать еще и суп из альтусий, когда кто-то опустился на стул напротив.
Ван Эрлик поднял голову и увидел Чеслава. Полные губы подростка были твердо сжаты, серые глаза глядели, словно в принцел. Высокий, худощавый, в новой дорогой одежде, с гибкими движениями тренированного бойца, он походил на избалованного сына наркоторговца или губернатора.
– Любишь крийнскую кухню? – спросил ван Эрлик. – Советую заказать ротату и шнасс.
Чеслав с облечением последовал его совету.
Официант-крийн, неслышно возникший за их спинами, принялся сгружать с мерцающего подноса горшочки и тарелки со снедью. Собственно, подноса не было – было силовое поле, угасавшее по мере уменьшения числа тарелок и наконец погасшее совсем.
Ротата оказалась чем-то вроде непроваренной древесной коры. Когда прибыл шнасс, Чеслав поковырялся палочкой в тарелке, пытаясь определить составляющие вони, и спросил: