До чего он вчера
договорился?
С этим было сложно. Не потому, что он
все забыл, – хоть и прищирбленный выпивкой, но мозг старательно
запомнил все вышеперечисленное: коня, сбрую, седло со стременами,
мушкет, колет с мертвяка, да каску. Проблема была в том, что Паша
отлично знал одно – дьявол всегда в деталях.
Это в кино хорошо – схватил мушкет и
давай стрелять! А тут, в этом не шибко уютном прошлом, явно были
всякие нюансики и детальки, которые учесть никак не получилось.
Просто потому, что процесс непонятен и неизвестен. И окажется, что
без какой-нибудь медной ковырялки и деревянной пихалки и стрельнуть
не получится.
Оставалось только грустно помотать
башкой, вспомнив свое чувство превосходства над Лёхой, который
попал, как кур в ощип, в незнакомое время со всеми тамошними
сложностями. И ровно то же теперь с ним – опытным и знающим
Паштетом. Потому как это он в 1941 был бы знающим... Кстати, а
какой нынче год-то?
– Нежило!
– Тута я!
– Какой нынче год?
– Не вем, хозяйин!
Тоже хорошо. Черт, все сложно-то как!
Надо вливаться в коллектив, а что это за шайка – понятия не имеется
никакого. И вообще – что тут за порядки-то? Больно уж жадными
глазами собутыльники... Стоп, какие собутыльники? Ведь пили из
бочонка. Собоченочники? Ладно, на фиг, не важно. Так вот,
смотрели-то они на Паштета – как девица на вампира-миллионера.
Чем-то понравилось им имущество носимое попаданцем.
И на сапоги пырились, и на ружье. Хотя
и сами не босые, и с ружьями у них тоже все в порядке. И вообще –
не погорячился ли вчера, решив войти в эту компанию? Сначала мягко
стелют, а солдатская жизнь – жесткая. Да еще вроде пушкарем
намылился стать.
«Дуремар связался со старой
террористкой по кличке Тротила. Это была ошибка», – подумал помятым
мозгом Паша. По уму он, как попаданец, должен бы тут же помчаться к
царю Йохану. К слову – а какой тут Йохан? То ли Иван Грозный, то ли
его отец, который построил Иван-крепость напротив Нарвы.
Стоп, опять какая-то теберда. Грозного
за жестокость прозвали Васильевичем, это общеизвестно, значит
предыдущий царь Иван ему отцом быть не может, был бы Грозный
прозван Ивановичем. За жестокость, разумеется. Значит между Иванами
еще какой-то Василий затесался?
Надо признать, тут у Паши был полный
провал.
Нет, что-то он такое помнил, про
поражение в Ливонской войне Ивана Грозного. С другой стороны, хоть
и понимал он быструю речь этого гауптмана Геринга через пятое на
десятое, а про то, что Ливонский орден развалился и приказал долго
жить – это как раз ясно прозвучало. Покопался в памяти – вроде
больше за Йоханом Терриблем Иванов-царей не было. Уж не
параллельная ли вселенная тут? С Йоханом Шестым, Седьмым и
Одиннадцатым?