Она обменялась взглядом с подругой по имени Ниос; та подошла к окошку и подала документы русскому пограничнику, зеленоватая форма которого придавала его лицу покойницкий вид. Ниос держала на руках пятилетнюю девочку, которая в документах была записана как ее дочь. Она проплакала всего лишь час из семи часов полета, остальное время либо спала, либо завороженно смотрела на облака, которые для нее были самым удивительным на свете зрелищем. Да и сама Ниос была зачарована и едва не свернула шею, глядя в иллюминатор; когда еще она полетит на самолете?.. Только обратно; и произойдет это ровно через две недели.
Позади нее стоял пожилой белый мужчина. Знакомство на борту самолета он начал с жалобы. Дело в том, объяснял он, что рейсы из столицы Камеруна в столицу России осуществляются два раза в месяц – и то с апреля по сентябрь, а с сентября по апрель – один раз, – да билет стоит пятьсот баксов. Он еле-еле дождался своего часа, отчего-то сравнив себя с археологом; кто он на самом деле по профессии, так и осталось загадкой. Откровенно говоря, он облизывался на Ниос, как бы невзначай касался ее плеча, в иллюминатор смотрел сквозь ее гордый профиль, дышал через ее стройную шею; но его грудь вздымалась чаще, чем грудь чернокожей красавицы. Она на его вопросы отвечала вяло, с неохотой, будто опасалась «проклятья султана Ибрагима», запугавшего женщин бутиками, откровенной ленью и прочей ерундой. Ниос 23 года. Ее так назвали в честь озера, которое за год до ее рождения «выплеснуло из себя все ядовитые газы, скопившиеся внутри за годы вулканической деятельности». – «Да что вы говорите!» – обалдел седой ловелас. И торопил воздушную попутчицу глазами и жестами: «Дальше, дальше!» Короче говоря, его сильно интересовало количество жертв, больше ничего. И Ниос сказала: «Жертвами газов стали около двух тысяч человек в окрестных деревнях. Газы из озера поперли ночью, так что многие умерли во сне».
Пограничник вернул женщине документы, и Ниос, одарив его улыбкой и щелкнув по носу девочке, примкнула к подруге. Теперь они вдвоем сосредоточили свое внимание на паспортной стойке, в этот раз показавшейся Мамбо конвейером.
Пройдя паспортный контроль, пожилой мужчина кивком головы попрощался с африканками, пролетев мимо на приличной скорости. Его место занял худощавый парень лет двадцати восьми по имени Кимби. Он телосложением мало отличался от гориллы, которых полно в одноименном заповеднике у подножья горного массива. Кимби родился в городке Кумбо, который славился своими скачками, проходящими там каждый год в конце ноября. Жрица видела его в прошлом году. Как и остальные наездники, он вырядился в яркие одежды, являя собой раба местного султана, хотя являлся рабом другого, отпустившего его на праздник. И там он как бы олицетворял свой народ – любил жить и жаждал умереть красиво.