— Я нашёл тёмную магессу.
Нэт замолчал на полуслове. Флора ловко спрыгнула со стола, прогнулась как кошка и, облокотившись о столешницу локтями, приготовилась слушать.
— Живую? — спросил Нэт наконец.
— Зачем мне мёртвая? — спросил Атэ, картинно поднимая удивлённые брови.
— Ну, не знаю, сэр, может, вы в некроманты заделались, — пожал плечами Нэт.
Атэ усмехнулся, показывая, что шутку оценил, но тут же приподнял ладонь, пресекая дальнейшую болтовню.
— Дело тонкое, Нэт. чародейка жива, но я бы на неё имение не поставил. Вчера я подлечил ей, что успел, но… — Атэ содрогнулся. Запугивать молодняк он не хотел. — Одним словом, долго она не протянет.
— Так почему ты её не забрал? — спросила Флора напрямик. Атэ прищёлкнул языком и помрачнел.
— Говорю җе, дело тонкое. Сейчас она в темнице у аристократа, героя войны. В свое время, сразу после того, как мы разбили Армию Заката, он забрал себе магессу по праву, как трофей. Тогда это было… нормальной практикой.
— Но ведь темных уже пару лет, как восстановили в правах, — Нэт вопросительно вскинул брови.
Атэ кивнул, не проронив, однако, ни слова. Флора фыркнула.
— Ты не понял, Нэт. Ключевое слово здесь — аристократ. Аристократ может держать на поводке любого, даже последнюю в мире чародейку, никто и усом не поведёт.
— Да какой тут поводок, — перебил её Нэт, — у нас приказ от самого…
— Тихо, — оборвал его Атэ и бросил косой взгляд на дверь, — вы оба правы. Но это всё пустой трёп. Суть в том, что обстоятельства сейчаc не на нашей стороне. Естественно, — он повысил голос, заметив, что оба подчинённых раскрывают рот, чтобы вставить свои пять медяков. -Естественно, магессу мы заберём — и сделаем этo сегодня же. Но действовать официально, по закону — не получится. Придется как всегда… Надеюсь, — добавил он между прочим, — планов на вечер у вас нет.
Оба кивнули. Теперь они были готовы заглядывать в рот своему капитану.
— Только давайте договоримся, пока дело не сделано — молчание.
***
Атэ попросил накрыть на стол пораньше, около шести. Карти немного поворчала, но сделала всё вовремя. Лана тоже спустилась к ужину без опозданий. На сей раз на ней было самое любимое Атаниелем платье — из синего шёлка, украшенное осколками хрусталя, с длинной юбкой и глубоким разрезом на правом бедре. В нём она казалась бы маленькой звездинкой, упавшей с небес в руку ведьмака — так печален был взгляд больших синих глаз. Лана вообще редко бывала весела, и Атэ знал, что в этом много его вины, но ничего ни с собой, ни c обстоятельствами поделать не мог.