– Судя по тебе, вряд ли оно очень доброе, – заметила она шепотом, чтобы не разбудить Егора. – В чем дело?
– Спал плохо. А ты чего в такую рань подпрыгнула?
– Я и не ложилась. Ты ведь знаешь, я не могу спать, когда тебя нет рядом.
– То-то я и смотрю, глаза красные, а подумал – с похмелья болеешь. Давай мне Егора и иди ложись.
– Не хочу, – отказалась Марина. – Женя, ты злишься на меня?
– Злюсь?! Да я прихлопнуть тебя готов, ты не представляешь, как руки чешутся! – взревел шепотом Хохол, останавливаясь возле окна и опираясь руками на подоконник. – Я всю ночь ворочался, все думал, какими словами тебя убедить отказаться от мысли потягаться с Кадетом!
– Жень, а ведь еще ничего и не началось, что мы в панику ударились? Может, и не будет никакой тяжбы, может, это опять Бес решил меня за нервные окончания подергать?
– Ну да! – с сарказмом проговорил Хохол. – Такие, как Кадет, слов зря не произносят, и раз уж он обмолвился Бесу, то будь уверена, так и есть, как Гришка тебе рассказал.
Коваль подняла на Женьку глаза и твердо сказала:
– Я не отступлю, понимаешь? Лучше сдохну.
– Кому лучше? Мне? Или, может, Егорке лучше будет, если он во второй раз потеряет мать? Дура!
– Возможно. Но клуб не отдам.
– Да иди ты на хрен, Коваль! – заорал Хохол, выскакивая из комнаты. – Беспонтовая идиотка!
От его крика Егорка проснулся и заплакал, и Марина моментально отвлеклась от Женькиных слов, успокаивая ребенка. Кое-как уговорив мальчика, она понесла его в ванную, умыла, поменяла пижаму на спортивный костюм и спустилась с Егоркой на руках в кухню, где уже Даша накрывала стол к завтраку. Усадив сына в стульчик, Марина подвинула тарелку с овсянкой и протянула Егору ложку:
– Вперед, боец!
Рассеянно помешивая ложечкой кофе в чашке, она наблюдала за тем, как Егор пытается самостоятельно есть кашу, то и дело роняя часть содержимого на стол. Даша посмеивалась возле плиты:
– Нелегкая работа, да, Егорка?
– Сам! – пробурчал мальчик, и Даша закатилась еще громче:
– Вот настырный чертенок! Сам – и ваших нет!
– Давай помогу? – предложила Марина, потянувшись к нему рукой, но Егорка проворно убрал ложку за спину и заявил:
– Мама, нет! Сам!
Коваль покачала головой, удивляясь тому, насколько он похож в этом на нее – сам, мое, не трогай! Как будто он ее родной сын…
– Папа! – заголосил радостно Егорка, повернувшись к двери и заметив там Женьку, вернувшегося с пробежки.