– Ну? – сказал Суковатый. – И что?
– Мыслями хотел поделиться, гражданин начальник, – смиренно произнес Пыёлдин.
– Чем? – отшатнулся начальник от стола.
– Лежишь вот так ночью на нарах, а мысли идут, идут... И не знаешь, что с ними делать. – Пыёлдин подкатил глаза к потолку и на некоторое время замер в позе униженной и печальной.
– Насколько мне известно, мысли у тебя могут быть только об одном, – усмехнулся Суковатый и весело подмигнул конвоиру, который доставил Пыёлдина из камеры.
– Думаете, о бабах? – Пыёлдин расчетливо опередил начальника и сразу сбил того с подозрения о побеге. – Ошибаетесь, гражданин начальник. Очень крепко ошибаетесь.
– Неужели?
– Какие бабы, – вздохнул Пыёлдин.
– О чем же твои мысли?
– О пользе дела.
– Надо же, – крутнул головой Суковатый. – Где же, в какой области человеческой деятельности ты решил принести пользу?
– В воспитательной области.
– Так, – крякнул Суковатый. – Продолжай.
– В тюремной, – добавил Пыёлдин.
– Одобряю. Говори.
– Предложение мое заключается в том, чтобы исключить самую малую возможность побега заключенных, подследственных, подозреваемых... И прочих, которых вы призваны охранять по долгу службы.
Пыёлдин произнес все это с такой скорбью в голосе, посмотрел на Суковатого так честно и проникновенно, что тот устыдился дурных мыслей об этом несчастном человеке.
– Ты считаешь, что охранные меры недостаточны?
– Видите ли, гражданин начальник... Охранные меры, это как деньги – их никогда не может быть слишком много. Они никогда не могут быть излишними. Если есть возможность повысить, укрепить, предусмотреть, значит, надо повысить, укрепить и предусмотреть.
Суковатый опустил голову, поправил телефон на столе, сдвинул в сторону календарь. Взгляд его был озадаченным и смущенным.
– Не понимаю я тебя, Пыёлдин, – сказал он. – Не понимаю. Всю жизнь ты бегал, как поганый заяц...
– Когда-то надо и остановиться. – Пыёлдин потупил глаза.
– Так... Это мне нравится. Наконец-то ты решил взяться за ум... Я уж, честно говоря, и не надеялся. Приветствую. Одобряю. Что предлагаешь?
– Я присяду? – спросил Пыёлдин.
– Садись. Хотя, как мне кажется, ты уже давно сидишь? А? – Суковатый расхохотался.
Пыёлдин к шутке начальства не присоединился, на стул у двери сел молча, с самого краешка, но с достоинством.
– Значит, так, – он в волнении потер ладонями по коленкам. – Смотрю я как-то в окно камеры... И что же вижу?