– Вы полагаете, что ничего необычного в этой истории уже не будет?
– Да, именно так. Полагаю. Все странное кончилось. Дальше пойдет проза. Тяжелая, трудоемкая, вязкая проза нашей работы.
– Не возражаю, – ответил Демин.
– Отлично, – похвалил Рожнов. – Еще одно… У меня такое ощущение, будто ты иногда стесняешься задавать людям жесткие вопросы, уличающие их в неблаговидных поступках, ты будто боишься – как бы они не решили, что ты думаешь о них плохо.
– Совершенно верно! – подхватил Демин. – Я отношусь с уважением к людям, которых допрашиваю. Ведь только суд может назвать их виновными, разве нет?
– Не лови меня на слове, Демин, это легко, но никому не нужно. Я медленно соображаю, но мои мысли прямее, тебе не кажется? Да, у меня меньше скорость, но я выбираю более короткий путь. Так вот, мне кажется, будто ты слегка, самую малость, стесняешься своей профессии, будто тебе неловко оттого, что ты встретился с человеком в такой вот роли. Да, ты умеешь разговаривать с людьми, умеешь расположить их, добиться контакта, они нередко признаются тебе в тех вещах, в которых не признались бы тому же Кривицкому. Но взглянем правде в глаза – не потому ли они ведут себя так, что чувствуют твою слабинку? Они надеются тебя разжалобить. Вот здесь, – Рожнов ткнул пальцем в показания Сухова, – все написано так, будто этот человек заранее уверен в твоем сочувствии.
– Разве это плохо? Было бы хуже, если бы он заранее был уверен, что я его никогда не пойму.
– Ладно, опять ты поймал меня на слове, – хмыкнул Рожнов. – Здесь, – он положил плотную ладонь на листки, – есть бравада, но есть и надежда на прощение.
– Кроме бравады и надежды, там есть уйма деталей, там есть искренность и откровенность. Там есть и лукавство, но кто в его положении мог бы удержаться от этого? Он жизнь свою спасает.
– Может быть, ты и прав, – медленно проговорил Рожнов. – Хорошо хотя бы то, что поговорили об этом. Теперь о деле… Сегодня выезжать поздновато. Пока приедешь – стемнеет.
– Водолазы нужны, Иван Константинович.
– Вот видишь, и водолазы нужны. Это я беру на себя, мне есть с кем договориться. Итак – завтра утром?
– Годится.
* * *
Оперативная группа остановилась наверху, на краю обрыва. Вниз, к реке, вела узкая прерывистая тропинка, оканчивающаяся в камышах у самой воды. Сухов вылез из машины первым и, подойдя к бордюру, ссутулился, сунув руки в карманы своего зеленого скрежещущего плаща и отвернув лицо от холодного ветра.