Перо быстро вывело:
«№ 1. И.Г., немец, кинжальщик. Готовил покушение на короля Прусского».
– Нужен тот, кто выглядит и держится пристойно. Как солидный негоциант…
«№ 2. П.К., итальянец, карбонарий. Член Миланской венты, министр Революционного правительства…»
Помня о секретности, мистер Бейтс ограничивался инициалами отщепенцев.
– Обсудить деловой вопрос. Продажу партии виргинского хлопка…
«№ 3. Князь В.В., русский. Заговорщик. Попытка цареубийства…»
– Или кубинского сахара…
«№ 4. А.С.Э., датчанин. Экзорцист. Либералист. Заговор против короля».
Закончив список, мистер Бейтс перечитал его, запоминая, поднес краешек листа к свече и, прежде чем поджечь, прислушался. Таинственный колокол, смущавший лорда Джона, молчал. Мистер Бейтс ухмыльнулся, оскалив желтые зубы.
– Бом!..
Словно вышел на авансцену, готовясь начать.
Причину, по какой ему рано на сцену, Чарльзу Бейтсу объяснил сам Эдмунд Кин. Когда они близко сдружились, Бейтс набрался храбрости – и показал, что умеет. Актер выслушал знаменитый монолог Гамлета – в собственном исполнении.
Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье…
Бейтс репетировал целую неделю. «Лицо-мышца» не подвело – отличить «его» Кина от настоящего не смогла бы и родная мать. Объект копирования вначале окаменел, но быстро пришел в себя – сказалась театральная жилка. Позже он объяснил своему «юному другу», что в многовековой истории театра случалось всякое. Кин слыхал легенду об актерах, перевоплощавшихся на подмостках, с одним даже познакомился, когда тот был уже дряхлым стариком.
«Это потрясающий дар, друг мой! Но, понимаете… Вы не обидетесь, Чарли? Хорошо, я продолжаю. Вы не играли Гамлета – вы копировали Эдмунда Кина. Трюк достоин ярмарочного балагана, но не театра. Копия вторична, она – всего лишь аттракцион. Смотрите!»
Кин шагнул вперед, привычным, стократ отработанным жестом сжал ладонями виски; отбросил длинные темные волосы, вскинул подбородок:
…и в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу…
Проклятие! – актер читал монолог принца Датского голосом Чарльза Бейтса. Но как читал! Чтобы перевоплотиться – хоть в Гамлета, хоть в «юного друга», – ему не требовалось «лицо-мышца». Хватило таланта.