– Конечно, друг мой. Зеркало дает лишь плоское оптическое изображение, к тому же сильно искаженное. Сие можно прочесть в каждом учебнике…
Лорд Джон не выдержал – вздрогнул. Осьминог нервно сплел щупальцы; сквозь поры на лбу проступил холодный пот. На миг хозяин кабинета пожалел, что когда-то пустил на свой порог человека, назвавшегося Чарльзом Бейтсом. Того, кто заговорил с Джоном Расселом его собственным голосом.
В давние годы лорд Джон узнал очевидную, хотя и огорчительную подробность. Человек не слышит себя – точнее, слышит иначе, чем окружающие. В юности это обстоятельство его сильно расстроило.
Возможность слышать свой настоящий голос лорд получил недавно.
– До сих пор не можете привыкнуть, милорд?
– Признаться, да… – Для спокойного ответа понадобилось собрать все силы. – Вы бесподобны, мистер Бейтс.
– Вы мне льстите, друг мой!
Исчезло «кар-р-р!». Сгинули бакенбарды. Все изменилось разительным образом. В кабинете беседовали два лорда Джона. И только пошив фрака выдавал самозванца.
– Я сейчас подумал… Третий сын лорда Гаррет-Коллей выше вас на целую голову. Это не помешает?
– Нисколько. Если мне не придется быть третьим сыном слишком долго. Полчаса вас устроит?
– Вполне. Но я хотел сказать другое, мистер Бейтс. В ваших способностях я не сомневаюсь, они уникальны. Наш общий друг вручил мне настоящее сокровище, познакомив нас…
Голоса сливались в один, словно некий безумец в вечерний час вздумал беседовать с самим собой.
– Не пора ли поговорить откровенно? Мы сотрудничаем давно, но вы ни разу не спросили о цели нашей деятельности. Это неправильно. Мы – не преступники, не душегубы из Сохо. Мне казалось…
– Мне тоже казалось, милорд. И даже виделось. Подземелье Тауэра, к примеру. Когда меня начнут бить кнутом, лишние знания станут опасным багажом.
– Вам не хочется произносить слово «заговор»?
– Мне даже не хочется слышать его, милорд.
Двойник остался серьезен. Меж бровей обозначились неожиданные складки, затвердел подбородок, взгляд налился тяжелым металлом. Теперь двух людей различил бы кто угодно.
– Напомню, что в день нашего знакомства мы договорились: его величество и члены королевской фамилии неприкосновенны. Я люблю свою страну, милорд. Пусть ею правит пьяница и развратник Георг, осмелившийся поднять свое копыто на ее величество королеву Шарлотту, да будет ей тепло в раю! Он, конечно, изрядное собачье дерьмо, но… Боже, храни короля! Все прочее в вашей власти, милорд, однако избавьте меня от подробностей. Мне вполне достаточно знать, что в результате ваших затей кое-кто из джентльменов, учившихся в Итоне, лишится своих причиндалов.