Человечество ждут страшные испытания…
Со временем ты поймёшь, что я прав… Все поймут, что я прав… Со
временем, со временем, со временем… Время пролетит незаметно… Когда
настанет судный день, каждый, кто не позволил себя заболтать,
должен пожертвовать всем, чтобы помочь Прометею. Новому
Прометею…»
На этом строки письма обрывались.
«О боги! Бред одиночества. Как это всё прискорбно. Мой Протагор,
жизнь тебя сломала, перемолола в пыль, а затем ушла, не
попрощавшись даже. Куда исчез твой ум, мой старый верный друг? Он
испарился, словно утренняя влага на камне, озарённом солнцем. И
вместе с ним иссох родник идей, иссякло красноречие, коим ты
славился на всю Элладу. Всё превратилось в прах. Даже твои
кости», – поморщившись, Еврипид вздохнул, отложил письмо и
вновь принялся за работу над новой нетленной пьесой.
Патрик устало плюхнулся в слегка подтаявший снег и уткнул голову
в колени. Ричард не сразу заметил перемену в настроении друга.
Обратив на это внимание, он пристроился рядом и плечом толкнул
Патрика:
– Эй, дружище, не стоит унывать. За неудачами всегда
приходит фарт.
Патрик Эппс монотонно повертел головой:
– Не успокаивай. Без толку. Это конец.
– У-у-у… Сколько раз я слышал эту песню, – ухмыльнулся
Ричард.
– На этот раз уж точно в последний, – унылый друг
нервно сжал кулаки и потряс ими: – Десять лет коту под хвост.
Десять лет! Десять лет труда, пота, жутких трат и призрачных
надежд. И в результате что? Раздавленный ледником самолёт, огромные
долги и отсутствие каких-либо перспектив.
– Ничего, прорвёмся.
– Никуда мы уже не прорвёмся! – взорвался Патрик. Но
тут же, поняв, что переборщил с эмоциями, вполне миролюбиво
добавил: – Об одном жалею. Жалею, что втянул тебя в эту
авантюру.
– Я что – маленький ребёнок? Или ты меня силой
заставил?
– Это катастрофа, – Патрик стал напряжённо тереть
виски.
– «Катастрофа» … скажешь тоже. Мы живы и здоровы. Да,
в долгах. Но ничего ещё не потеряно, – более оптимистично
настроенный дружок попытался успокоить пессимиста.
Всё бесполезно. Патрик пребывал в нижней точке безысходности.
Поэтому Ричарду пришлось пустить в ход последний сравнительный
довод:
– Самолёт лежит на глубине 82 метра. Представляешь?
– Что я должен представить?
– B-17 – этот огромный сарай, севший здесь, в Гренландии, в
1942 году, сейчас оказался под толстым слоем льда. Не снега –
льда!