И она решилась. Сначала обмотала ошейник фольгой, прихваченной
на кухне. А затем толстым слоем гипса. Чтобы гипс не трескался, не
крошился и не разваливался, плотно обмотала его бинтом. Тишина. Я
жива. Я жива! Интересно, они сами когда-нибудь его испытывали? Не
знаю. Лучше об этом не думать.
Все охранники были на обеде, когда Мара, натянув чей-то
безразмерный пуховик, выбежала на улицу. У калитки курил один из
охранников. Сначала Мара испугалась: всё пропало! Но неожиданно для
себя она с отчаянным криком бросилась на него. Бросилась, выставляя
вперёд шею. Ха! Ха-ха! Охранник в испуге отскочил в сторону и тут
же, треща кустами исчез из виду. Испугался. Испугался, гад,
испугался! Испугался, испугался, испугался! Прям песня! Хотелось
петь. Не такие уж вы и смелые. Боитесь смерти, твари. Очень
хотелось петь: «Я свободна!»
Она выскочила за калитку и бегом пустилась по кривой извилистой
дорожке, петляющей по склону горы Виноградной.
Кацэ сидел в своём кабинете, обставленном пультами,
компьютерами, мониторами и другим странным на вид оборудованием. Он
уже расшифровал американскую программу по управлению электросетями
и системами видеонаблюдения. Теперь компьютерный гений
приспосабливал хакнутую им программу под свои нужды и потребности
конторы. Никто ему такой задачи не ставил, но Кирилл был уверен,
что этот его труд обязательно будет востребован. Кацэ не просто
приспосабливал чужую программу. Попутно он её усовершенствовал и
теперь бился над задачей так её зашифровать, чтобы уже никто не
смог найти ни её следы, ни её хвосты. Это был тот ещё труд –
кропотливый, требующий постоянной сосредоточенности и неординарных
решений. А для этого надо было иногда отдыхать. Кирилл как раз этим
и занимался. Он откинулся в дорогом геймерском кресле с чашечкой
горячего кофе, когда в помещение вошла Алиса Андреева. Она с
наслаждением вдохнула воздух:
– Вот ведь тихий жмот! – её кулачок незлобно стукнул
по плечу Кацэ. – Прохиндей! Ты где это достал? Я уже слово
даже забыла, как оно называется.
Парень в результате её эмоциональной атаки отпрянул от спинки
кресла, пытаясь не расплескать ценное содержимое чашки:
– Ты чего? Осторожней! Здесь нельзя ничего расплёскивать.
Не дай бог на пульт попадёт, – Но, взглянув на девушку,
улыбнулся и уже ласково и немного ехидно добавил: – Этот
чудный напиток называется кофе.