– Это? Э-э-э, это мой информатор. Тайный. Не хочу
засвечивать зря.
– Раз не хочешь, зачем сюда притащил?
– Это не я. Это его инициатива. Поэтому и увожу с глаз
долой. Я сейчас – переговорю коротко и вернусь.
Полковник готов был идти. Но генерал решил по-другому:
– Зови его сюда.
– Это мой личный, секретный информатор.
– Можешь не распаляться и ничего не объяснять. Я его сразу
узнал. Поэтому и тормознул. Хотя нет, решим по-другому. Ты
возвращайся в контору. Я сам его отвезу куда надо. Чего
стоим? – Калачов вновь употребил командный голос: –
Кру-у-угом! Шагом марш!
Деваться некуда, иерархию в спецслужбах никто не отменял. И не
отменит никогда. Нутрецову пришлось ретироваться.
Генерал подошёл к Ярославу и показал своё голографическое
удостоверение. После чего приобнял изобретателя:
– Рад встрече, родной. Хорошо, что ты теперь с нами.
Он тут же сделал звонок:
– Лиза, это Калачов. Никому ничего не говори и срочно
выходи на улицу. Я жду тебя за КПП.
Пока Юшкевич выходила, генерал успел кратко расспросить
Шелихова. Поэтому, когда Лиза появилась, он уже всё
распланировал.
– Елизавета Егоровна Юшкевич, – представил он
изобретателю свою помощницу. – А это тот, кого мы так долго
искали, – она всё поняла и кивнула. Калачов продолжил: –
Я тебе поручал подыскать две явочные квартиры.
– Есть три. Но они не оплачены. Я внесла задаток с карточки
своей сестры.
– Молодец, всё правильно. Мы не будем задействовать
официальные счета организации. Оплатишь со счёта, зашитого здесь –
он протянул Юшкевич голофон Ахтарова.
Лиза взяла его в руки, внимательно посмотрела на знакомый гаджет
и перевела взволнованный взгляд на командора. Но не успела ничего
сказать.
– Лиза, я не знаю. Не знаю. Я прямо сейчас полечу за
Владом. А ты займёшься Ярославом. Никто, повторяю – никто кроме нас
двоих не должен знать, где ты его спрятала. И готовь план
освобождения остальных учёных. На голофоне записаны координаты.
Помощник атташе слил эту информацию Владу. Адрес, вычисленный
Кириллом, подтвердился. Сейчас три часа дня. Надеюсь, к десяти я
уже вернусь. Штурм назначаю на пять утра. Подумай, кого привлечь к
проведению операции. Всё, давай милая, я на тебя надеюсь.
Генерал улыбнулся и впервые позволил себе тактильную
фамильярность, дотронувшись до локтя подчинённой.
На улицах города властвовал хаос. Полиция разбежалась. Омон
сконцентрировался вокруг президентской резиденции. Уже стало
предельно ясно, что мимолётному правлению Калинина пришёл конец.
Кругом горели костры, всюду слышался звон разбитых витрин. Русский
бунт – бессмысленный и беспощадный. Собственно, не только
«русский». Мародёры не имеют национальности. Власть в городе
перешла к толпам молодых людей, вооружённых металлическими прутьями
и ножами. Во многих районах города кровь лилась рекой. Горели жилые
дома, магазины и рестораны. Но никто их не тушил. МЧС
бездействовала. Правительство США и Евросоюза выказали
озабоченность жестокими полицейскими мерами по разгону мирных
демонстрантов и призвали правительство России соблюдать права
сексуальных меньшинств. На сооружённой перед Государственной Думой
монументальной трибуне непрерывно выступали неутомимые ораторы. Они
призывали идти на штурм президентской резиденции. Огромная толпа
бурно реагировала на эти призывы. Но никто сквер у Морского вокзала
пока не покидал. Видимо, для этого ещё не было внешней команды.