— Боишься?
— Нет, просто это странно…
— Странно… — повторила Ли. — Да, все это очень странно.
— Интересно, какая ты… в том другом облике. Покажешь?
— Какая любопытная девочка, — усмехнулась Ли, потушив сигарету о
скамейку. Она встала и стрельнула сигаретой в урну. — Видишь ли…
все не так просто. Оборотни ведь тоже разными бывают. Моя раса,
увы, слишком зависит от вас, людей.
— Можешь пояснить?
— Отчего же не пояснить, — Ли вновь опустилась на скамью,
достала из пакета две банки с колой и, протянув одну мне, открыла
другую. — Видишь ли… у каждого у нас есть хозяин. Мы живем вечно, а
он рождается, умирает, как обычный человек… Моему сейчас должно
быть как и тебе, но я его пока не нашла.
— Хозяин? — переспросила я.
— Хозяин, — подтвердила Ли, отхлебнув колы.
Некоторое время она молчала, пока шла мимо весело
переговаривающаяся молодая пара.
— За все надо платить. Я вот таким образом плачу за вечную
молодость и бессмертие… зависимостью от одного человека. Пока этот
человек не прикажет, я не могу превратиться из человека в зверя. И
из зверя в человека.
— А если умрет, а ты так и останешься зверем?
— И такое у оборотней бывает… У меня не было… мне повезло, мой
хозяин меня любит, а я… я люблю его. Он осторожен, даже слишком, а
вот у других…
— Где он теперь?
— Я не знаю, — Ли грустно улыбнулась. — Но я знаю, что я его
найду. И когда найду, я познакомлю его с тобой и позволю увидеть
мою вторую сущность…
— А если будет поздно? Если к тому времени он найдет другую?
Ли сглотнула.
— Ли? Это больно, когда хозяин любит другую?
— Очень больно… — выдохнула Ли. — Но, надеюсь, со мной этого не
случится.
Я несколько поколебалась, а потом вдруг накрыла ее ладонь своею,
подбадривая. Хотя как я, смертная, могу подбодрить кого-то такого,
как она? Некоторое время мы сидели молча, вслушиваясь в плеск воды,
в далекие разговоры людей, в шум проезжающих машин, а потом она
вдруг улыбнулась, и, вырвав руку, сказала:
— Я найду его раньше.
— Конечно, найдешь, — улыбнулась в ответ я.
Но верила ли я сама тогда в свои слова? Наверное, нет.
Через два дня Ли уехала. Ее звонки, письма, да и она сама то и
дело неожиданно появлялись в моей жизни. Ли никогда не упускала
меня из вида, и в воскресение, через два дня после моего
переселения в Магистрат, на пороге нарисовалась ее фигурка в
модной, обтягивающей курточке, под широким зонтом.