– Ты чего там, обосрался со страха? – хохотнули из коридора. – Чего молчишь?
– Одеваюсь, – коротко бросил Гончаров и, швырнув оружие на кровать, стал до конца застёгиваться. Несмотря на очень тёплую погоду, он надел камуфляжную куртку, после чего отпер дверь.
В комнату ввалились пятеро. Все бородатые, с гривами, схваченными банданами, на рукавах красовались повязки с трафаретным изображением букв М и Л – инициалов главаря.
– На колени! – крикнул высокий мужик, очень профессионально державший укороченный автомат; он, похоже, выступал тут за старшего.
Гончаров посмотрел на высокого – такое впечатление, что когда-то, где-то они встречались, но сейчас не время выяснять, где и когда. Волосы у мужика были тёмные, длинные, но борода скорее напоминала просто двухнедельную щетину. Александр вспомнил, что Надя называла такую «гарвардской». Эх, где теперь Надя и Алёшка?…
Вопреки ожиданиям, его не били, лишь деловито обыскали. Один из бандитов, шаря в поисках оружия везде, где возможно, дольше, чем нужно, мял накачанные ягодицы майора.
Стоя у стены, Гончаров поинтересовался у вожака:
– Вы сейчас уже давно по зонам не мотаетесь, вроде, пидоры-то у вас откуда?
Щупавший ягодицы только хихикнул.
– Видать, затесались, – грозно ответил старший, и подозреваемый в склонности гомосексуализму заткнулся. – Встать!
Гончаров встал. На него надели наручники, заведя руки за спину, а к «браслетам» прицепили карабинами две капроновые парашютные стропы.
– Пошли! – так же коротко и спокойно скомандовал старший, берясь за одну верёвку.
Гончаров пошёл, как собака на поводке – даже на двух.
– Слушай, – спросил он темноволосого, – объясни хоть, что происходит?
– Во менты! – заржал плотненький прыщеватый парень, и по голосу Гончаров понял, что это именно он орал из-за двери. – Даже ничего ещё и не поняли! Конкретно Лобстер всё сбацал.
– Заткнись, Хомяк, – коротко бросил высокий. – И не Лобстер, а Князь, запомни!
– Князь? – искренне удивился Гончаров. – Значит, он теперь ещё и князь? Ну, надо же!
Он усмехнулся, впрочем, понимая, что смешного тут, судя по всему, ничего нет. Наоборот, плакать хотелось, но все слёзы у майора высохли давно.
Предупредительный рывок верёвки заставил его замолчать.
– Ничего смешного, – деревянным голосом сказал высокий.
– Да уж, – негромко согласился майор. – Чего это я?…