Пожив какое-то время в Карфагене Федор заметил, что финикийцы были терпимы к иноземцам, – как ни крути, финикийские купцы торговали по всему свету, да и сам Карфаген был просто перекрестком миров запада и востока. Кого в нем только не встретишь в базарный день: и ливийца, и эфиопа, и египтянина. Разве что грекам и римлянам путь туда был заказан. Но после победы Ганнибала из Тарента вместе с римскими войсками должны были убраться и римские боги. Они не могли ужиться здесь под одним небом с владыками финикийского пантеона.
Оказавшись здесь, карфагеняне сразу же развили бурную деятельность по переустройству города под свои нужды. Они не только строили в Таренте свои храмы, заботясь о будущем для живых, но и вырубали в прибрежных скалах гробницы, думая о загробном мире. Первое финикийское кладбище вскоре появилось совсем близко от города. Сразу после сражений там уже похоронили многих финикийцев: и знатных воинов, и обычных солдат. По всему было видно, что Ганнибал пришел сюда навсегда.
Мало интересовавшийся до недавних пор этим вопросом Федор, тем не менее был удивлен, узнав, что финикийцы предпочитали гробницы, вырубленные в скале. Но иногда не брезговали и простыми могилами в земле, если рядом не было скал. В Таренте, по счастью, скал было предостаточно для того, чтобы позаботиться о мертвых героях. Оказавшись как-то в районе нового кладбища вместе со своими друзьями, Чайка с большим интересом наблюдал, как каменотесы вырубают в скалах вертикальные шахты, некоторые из них достигали до десяти метров в глубину.
– Иногда мы сжигаем своих покойников. Этот обычай мы переняли у персов, поклоняющихся огню, и многим он нравится, – сообщил ему один из прибывших на новое место жрецов, когда Федор приносил дары Баал-Хаммону по случаю своего успешного возвращения, а указав рукой на ближнюю скалу, уточнил: – Вы желаете, чтобы я заранее позаботился о вашей могиле? У нас еще есть места. Я могу отправить туда каменотесов прямо сегодня.
Жрец нового храма Баал-Хаммона был бородат, носил на голове убор, похожий на платок, и простую неподпоясанную тунику. Длинный шарф, испещренный странными узорами, был переброшен через левое плечо. В руках жрец держал патеру [1] и бутыль. Вскоре ему предстояла церемония в храме, и Федор, прибывший сюда обсудить важное решение, немного отвлекал его от дел. Но жрец терпеливо ждал.