– Я слышал ваш разговор. Видишь ли… Вы говорили довольно громко. Надеюсь, ты не в обиде?
– Нисколько.
– Я слышал, ты говорила о записях. Ты действительно записывала какие-то теоретические выкладки по поводу магии, оказавшиеся теперь действенными?
– Да.
– Я мог бы взглянуть?
– Если ты слышал, о чем мы говорили, то должен был слышать и то, что мои бумаги остались у меня дома.
– Сообщи адрес, мы отправим группу и привезем твой архив.
Девушка сдержанно улыбнулась.
– Понимаю. Отпускать меня саму вам очень не хочется.
– Дело не в этом. Я не хотел бы тебя обижать. Но Один решил, что пока тебе опасно выезжать отсюда. Если за тобой охотятся, поездка по городу может оказаться роковой.
– Я готова съездить к себе домой вместе с группой. Я, видишь ли, не хочу, чтоб в моем архиве копались посторонние люди.
– Я поговорю об этом с Испытателем, – с сомнением ответил куратор. – Думаю, он согласится.
Кайндел улыбнулась и ничего не сказала. Она понимала, что, приняв ее под свое крыло, как говорится, «на доверие», в надежде получить от нее ценные сведения, ОСН теперь будет «пасти» ее со всей бдительностью. И приложит все усилия к тому, чтоб она не имела ни одной, даже самой призрачной возможности связаться со своими былыми соратниками. Здесь, на тайной и, скорее всего, даже подземной базе Организации, перебежчица полностью отрезана от внешнего мира. Куратору наверняка даны все указания не выпускать ее из поля своего зрения.
Как ни странно, девушку это не оскорбляло. Она воспринимала происходящее, как нечто само собой разумеющееся. Кое-какие чрезмерные предосторожности (ведь она-то сама знала, насколько абсурдны предположения, будто она станет шпионить на Алый Круг) забавляли ее, тем более что Кайндел насквозь видела не только намерения куратора и глав Организации, но и все их подозрения на свой счет. И терпеливо ждала, когда же ей поверят, ничего не требуя. Она-то, как никто, понимала, что любое требование только насторожит оэсэновцев.
В комнатке она задумчиво устроилась на постели. Лети, стесняясь, спросила, сколько времени она может провести в душе, чтобы это не создало неудобств соседке, и уволокла с собой в санузел большой будильник. Дверь открылась, выпустив клубы теплого пара, ровно через двадцать минут, секунда в секунду. Как оказалось, в комнатке тоже действовала неплохая вентиляция – пар продержался в воздухе не больше трех минут.