Ефрем оттолкнул Максима в сторону и оперся о стену, и тотчас вслед за этим в нескольких саженях от них появились патрульные. Один принялся обшаривать труп парня, лежащий с подвернутой рукой, а второй сразу заметил ребят и направил на них магазинную винтовку с массивным деревянным прикладом – мечту всякого новобранца. Тут только Максим и опомнился, но бежать было уже поздно.
– Кто такие?
Подошел командир группы, щуплый капрал с неожиданно сильным голосом, хриплым от постоянного напряжения.
– Что, еще грабители? – заинтересовался он. – Эй, дай-ка сюда, – обратился он к солдату, грубо обыскивавшему жертву. – Осколки былых украшений перекочевали в его подставленную ладонь. – Это подлежит сдаче в Приказ, чтобы пострадавшие могли забрать свое имущество. Или правила не знаешь?
– Так точно! Знаю! – вытянулся патрульный, по всему видно, новобранец. Он буквально лучился гордостью, исподтишка поглядывая на попавшихся ребят – мол, не доросли еще до армии. Максим не спускал завистливых глаз с его винтовки, пусть совсем не новой, с треснувшим прикладом, зато настоящей, а не по-детски деревянной.
Второй солдат в это время держал на прицеле обоих пленников, как-то по особенному присматриваясь к Максиму.
– Где-то я уже видел эти штаны, – неуверенно проговорил он. – Господин капрал, не тот ли это пацан, что в нижней квартире шнырял, дверь открыл? Вон и рюкзачок похожий. Тот, правда, на Морскую выбежал… – Он подошел ближе и ткнул Максима стволом, заставляя повернуться спиной. Железо уперлось между лопаток, и Максим самым сердцем почувствовал, как сидящий в патроннике сгусток металла дрожит, словно мечтая вырваться на свободу и поразить доступную, покорную цель.
Стоит только дернуться к забору, так и произойдет.
– Я помогаю товарищу дойти до дома, – с силой проталкивая слова через пересохшее горло, сказал он. – Мы смотрели на войну в порту.
– А что с ним?
– Ногу подвернул, – прошептал Ефрем. Максим понял, что он отвечает механически, не веря в спасение. Кажется, ему уже давно было безразлично, погибнет он или нет, и только боль от раны еще заставляет его ощущать себя живым, а не подданным матери Смерти.
– А это что? – Капрал насмешливо кивнул на кровь. – Краска?
– Порез… Я сам его завязал. Он неглубокий и не помешает мне жить. Я смогу прокормить себя.