Постепенно из разрозненных слухов и басен выяснилось, что Еванфия родилась, судя по всему, от коренного авакца. Игнатий догадался об этом по внешности младенца, не стерпел и сгоряча застрелил жену. Но его не наказали, потому что не смогли доказать его вину, и к тому же в Аваке суды не такие строгие и молниеносные, как на материке, ведь народу там и так мало. Вот он и привел в дом местную девушку, а из детей первой жены у него осталась в живых только Еванфия. Что случилось потом, неизвестно, мнения об этом разделялись. То ли Игнатий поссорился к кланом новой жены, то ли заподозрил ее в измене, убил и бежал в Селавик, то ли она ушла от него, а может, просто умерла.
Такая вот семейная драма.
Однажды в начале сентября Игнатий просто не вернулся. В ту ночь ударил первый мороз, землю присыпал тонкий слой снега, и этого старика, совсем обветшавшего от пьянства, нашли утром в полумраке арки, замерзшим насмерть. К тому времени велосипед уже лежал в дальнем шкафу Еванфиной квартиры – ось, соединявшая задние колесики, переломилась пополам, потому что какой-то умник вскочил на нее, чтобы прокатиться. Отдать велосипед в починку Еванфия не стремилась, резонно рассудив, что по снегу не поездишь, да и денег на ремонт у нее не было.
0
Удивительно, до чего иногда разнятся между собой мнения людей об одном и том же человеке. Вот, например, молодая женщина, которая всего несколько дней назад вырвалась с материка и теперь может не опасаться того, что ее убьют за пособничество мужу. На родине она – первый кандидат на объятия матушки Смерти. Здесь же, на броненосце, что уверенно удаляется от берегов Селавика, ее принимают за сестру по духу.
Но ей никогда не стать им настоящей сестрой, ведь ее истинная родина остается за кормой корабля.
-11
Когда наступил последний месяц учебы, Максим наконец внял увещеваниям учителей и всерьез задумался о будущей работе. К тому времени он уже понял, что одним лишь трудом богатства не нажить – так, только на хлеб и хватит. Должно быть у человека что-то еще, какая-то неуловимая особенность, которая и позволяет скрутить собственную судьбу в рог и выжать из нее всю до последней капли удачу. Двум хлыщам, пострадавшим от его ловких рук на рынке, о таких вещах можно не думать – их чиновные или Храмовые папаши позаботились обо всем заранее. Только таким Максим скорее не завидовал, а сочувствовал – фальшиво, конечно. Никакие, даже самые богатые родители не вечны, и оказаться в десять лет в окружении малолетних братьев и сестер без прежних доходов…