– Что ж, – сказал слесарь, ознакомившись с чертежом. – Здесь отпили, тут подточи, резьбу ты умеешь делать… Тут можешь сверлом поработать. Давай-ка за полчаса управься, а то иначе неинтересно. Деталь уж очень несложная. Будем считать, что я устроил тебе проверку мастерства.
Только на велосипеде Максим один раз и прокатился – как-то вдруг потерял всякий интерес к этому занятию. Может быть, трехколесная “повозка” утратила для него налет мистической тайны, которая всегда сопутствует необычным механизмам, таящим внутри множество невидимых деталей? А у велосипеда все было на виду, любую шестеренку можно было потрогать руками и покрутить.
-9
Максим и сам не заметил, как оказался на дальнем от дома конце улицы Восстания, рядом с фабрикой. Хоть у него и был сегодня выходной, а заглянуть в родной корпус так и подмывало. Он не удержался, вошел в калитку рядом с закрытыми воротами, поверх которых висела чугунная пластина с приклепанными к ней медными буквами “Оружейные мастерские Петра Поликарпова”. Огромный двор фабрики был завален проржавевшими железными деталями от мортирных механизмов, гнутыми стволами “магазинок”, пустыми барабанами из-под проволоки и прочим хламом. За последний месяц его стало особенно много – повсюду в армии провели инвентаризацию и списали старое оружие. Из военного ведомства посыпались заказы на новые винтовки, один крупнее другого, прибыло девять подвод с пироксилином от иногороднего производителя. Не сегодня – завтра курьер привезет заказ на новые мортиры. К тому же наверняка потребуются какие-нибудь детали для пострадавшего от обстрела броненосца.
– У тебя же вроде сегодня выходной, – удивился совсем еще безусый гвардеец, охранявший территорию фабрики от посторонних.
– Да так, вдруг срочная работа подвалила… Проверю, как и что. Тут есть кто-нибудь?
– А как же! Фаддей уже часа два как в своей мастерской колдует. А больше никого и нет, кроме хозяина, да тот ведь будто живет здесь. Как тревогу объявили, так и разбежались все.
Только тут Максим заметил огромную воронку, что зияла между двумя кучами металлолома. И пара стекол первого яруса была разбита… Ладно, летом не так страшно.
Фаддей Трифонов обитал там же, где и Ефрем – на втором этаже, в конструкторской. Когда Максим, прогрохотав подошвами по шаткой металлической лестнице, взобрался на щербатый настил и толкнул дверь с треснувшим стеклом и надписью “Главный конструктор”, Фаддей занимался тем, что неотрывно взирал на горку черного пепла перед своим носом. Она возвышалась на медном листе.