– Без какого влечения? – поперхнулся квартирант.
– Без взаимного, – просто объяснила Василиса. – Только учтите, я до свадьбы никаких вольностей не позволю!
– О бо-о-о-оже! – со стоном выдохнул Жомов. – Еще и свадьба! Вы знаете, я убежденный холостяк. Я лучше буду голодать, чем вместе с кем попало. Это классик сказал.
– Он не так сказал! И вообще, – дернула плечиком Василиса. – Как вам будет угодно. Я не навязываюсь.
Вопрос был исчерпан, и у Василисы будто глыба с души свалилась. Она только представила, что ей пришлось бы готовить молодцу еще и завтрак!..
Вечер прошел тихо и умиротворенно. Царская солянка сделала свое дело, и постоялец даже не вспомнил, что ему в комнату был обещан телевизор. Посидев немного в гостиной, он пожелал хозяюшке спокойной ночи и направился в Васину спальню, которая отныне считалась его комнатой.
Василиса же направилась в комнату Люси. Теперь она должна была жить здесь.
Уснуть сразу не получилось. Она вертелась, прислушивалась к новым, мужским звукам – Жомов хоть и был человеком утонченным, а храпел, как тракторист. А потом Вася мысленно представила себе календарь и красным крестиком зачеркнула сегодняшний день. Теперь им с Люсей осталось жить в разлуке всего-навсего... тринадцать дней.
Очнулась она оттого, что дверь Люсиной комнаты скрипнула. Тихонько так, почти неслышно, будто кто-то сознательно не хотел потревожить сон хозяйки. Но сон у Васи сегодня был каким-то особенно чутким, и она сразу же открыла глаза.
Совершенно одетый, с дико вытаращенными глазами и каким-то звериным оскалом на нее надвигался Жомов. Тихо, осторожно ступая по скрипучему полу.
– Господи... – испуганно прошептала Василиса. – Лунатик он, что ли? Егор Николае...
Он набросился на нее резко. Выдернул из-под головы подушку и накрыл ей голову. Дышать стало нечем.
«Что он собирается сделать, пошляк?!» – метнулись в голове Василисы постыдные мысли. Но квартирант вовсе не собирался добраться до Васиного тела. Он ее просто душил! Уже через минуту Василиса началась задыхаться. Нет, она не лежала бесчувственной куклой, она толкалась руками, пиналась, извивалась всем телом, но силы были не равными. Жомов плотно прижимал подушку к лицу, и силы у Василисы не хватало, чтобы сдвинуть его, чтобы глотнуть воздуха... Движения ее становились все слабее, и она уже мысленно попрощалась с самыми близкими.