Дома – один лучше другого, я так и кручу головой в разные стороны, особенно когда мы проезжаем мимо особняка, стилизованного под старый замок. Просто загляденье. Голова идет кругом, но, к счастью, мы добрались и уже паркуемся возле стильного, двухуровневого коттеджа.
Неплохо. Очень даже неплохо. Денег у них и впрямь невпроворот, что подтверждает целая вереница дорогих иномарок, припаркованных на подъездной дорожке.
Я ищу взглядом машину Ярослава и облегченно выдыхаю, когда не обнаруживаю ее.
Наверное, здесь собрались все родственники Бесова. Как только эта мысль приходит мне в голову, то становится немного страшно и что-то останавливает меня, я не хочу выходить из нашей машины.
— Надеюсь, что вечер пройдёт в спокойной обстановке, — говорю больше самой себе, пока папа ставит машину так, чтобы никому не помешать.
— А Саша что, не захотел поехать?
Папа предлагал позвать его тоже и я, конечно, это сделала.
— Не захотел и к тому же он занят.
Понял, что ему будет некомфортно, как, впрочем, и мне тоже. Возможно, я погорячилась, согласившись поехать.
А ещё в голове раз за разом звучат слова Ярослава о том, что я не войду в его дом, а если попробую, то он выкинет меня за волосню.
Пусть только попробует и я покажу ему свой характер. Это в клубе я немного стушевала, была сбита с толку его напором, но теперь я все обдумала и в обиду себя не дам, как и не дам больше прикасаться к себе.
При малейших воспоминаниях о том, как Бесов нагло поцеловал меня, как лез под юбку, мое тело резко покрывается мурашками.
Это было дико, это было ненормально. Я не понимаю себя, мне понравилось, но в тоже время в груди заскребло от того, что по сути я изменила Сашке.
Мне до сих пор очень стыдно за своё поведение. Я не могу нормально спать, отключаюсь только к утру, а потом впопыхах бегу на занятия, кое-как отсиживаю до конца.
Так себе начало года.
После произошедшего Бесова я видела несколько раз и всегда избегала встречи с ним. Хотя, скорее всего, он и сам не очень хотел меня видеть, если бы у него было желание поговорить, он бы меня нашёл.
Может, ему тоже стыдно за то, что лез ко мне, может, он понял, что это была ошибка. Самое страшное – это то, что он может сказать Рудакову, вот тогда мне будет не отвертеться, от меня отвернуться все, кроме, конечно, Карины, она в любом случае меня поддержит, а вот Ленка и Марина – эти не поймут.