И совершенно точно никак не могу привыкнуть к тому, что теперь у меня есть сводная сестра, в которую я когда-то был влюблён и которую хочу трахнуть до сих пор, и ее батя, который не вызывает доверия.
Я так хорошо все распланировал, но, наверное, черт меня потянул приехать домой, к матери.
Юлиан – зараза, уже давно подловил меня на тяге к Янке и как только я заикнулся, что хочу поехать, он сразу поддержал, сказал, что обязательно нужно поздороваться со всеми, поздравить, а теперь и вовсе уговорил девушку поехать с нами, не без помощи мелкого, конечно.
Рад ли я такому повороту событий? Конечно, да! А почему мне стоит огорчаться?
Вся неделя прошла на нервах и в невыносимом желании подловить Яну на учебе, поговорить, разозлить, а потом полапать так же, как в клубе. Мои пальцы до сих пор помнят каёмку ее чулков, уж такого я никак не мог ожидать.
Бывшая тихоня и чулки – немыслимо. У меня в тот момент в голове все заклинило, клянусь, ещё немного и я бы взял ее прямо там, наплевав на рамки приличия.
А теперь она сидит на заднем сидении авто Юлиана, насупилась, пыхтит, как паровоз, кидает недовольные, убийственные взгляды через зеркало заднего вида.
Поворачиваюсь к ней и долго на нее смотрю, любуюсь, можно сказать, впитываю в себя ее образ, чтобы потом фантазировать на тему, что между нами может произойти.
Мне нравится, как она сегодня выглядит. Она одета в короткий топик ярко-голубого цвета, как ее большие глаза, и джинсовый комбинезон.
Волосы она собрала в высокий хвост, за который так и хотелось схватить, притянуть к себе, особенно в район ширинки.
На ней ни грамма косметики, кроме блеска для губ, что делает ее лицо по-детски невинным. Ощущение, будто мы вернулись в то время, когда только познакомились, когда она была скромной, застенчивой девчушкой. Может, это она и есть?
А, нет, взгляд стервы проглядывается. Ей не нравится, что я на нее смотрю, она всячески пытается прикрыть свои загорелые ножки, но от моего внимания ничего не ускользает.
— Уже жалеешь, что согласилась? — спрашиваю как бы без особого интереса.
Точно жалеет, иначе бы так не надувала губы и не хмурила брови.
Как же раздражает своим недовольством, так и хочется наказать, но думаю, что мои методы воспитания ей не понравятся.
Это в школе я ее не трогал, но теперь мы оба совершеннолетние, и характер у меня изменился, я стал более жёстким и требовательным, во мне не осталось никакой романтики, я думаю только о том, как бы залезть к этой гадине в трусы.