На этом сборы закончились. Налегая на рюкзак, как на ком снега, я перекатила его в ближайшие кусты: «Пусть полежит, пока не вернусь, или даже навсегда останется там!» – решила я с воодушевлением, представляя, как вместо утерянных надоевших вещей покупаю совершенно новые. Вот было бы клево! Можно хоть каждый год собирать такой рюкзачок и оставлять в лесу – если бы позволяли финансы, конечно.
Обо всем этом я размышляла, идя по дороге, поэтому не придала значения раскатам грома и не сразу заметила поднимавшиеся из-за леса клубы черного дыма. Вначале мне показалось – собирается гроза, и лишь приглядевшись повнимательнее, я обнаружила, что это не тучи, а самый настоящий дым, как при пожаре. Я еще ни разу в жизни не видела настоящего пожара, но по телевизору и в кино чего только не насмотришься! Дым был как раз в той стороне, куда уехала Каринка, и, терзаемая дурными предчувствиями, я прибавила шагу. За поворотом резко посветлело – зарево освещало дорогу, и я побежала, а потом услышала собачий вой, и мне стало страшно, как никогда в жизни.
Еще поворот – и под ноги мне бросилась знакомая собака. Черно-желтый пес дрожал, скулил и терся о мои ноги, а потом поймал за полу рубашки и потащил за собой – словно я была единственным живым существом, способным ему помочь. Босоножки болтались на плече и мешали бежать; лишь секунду поколебавшись, я скинула их на дорогу.
Картина, открывшаяся моим глазам, была ужасна. В канаве, уткнувшись капотом в толстый сосновый ствол, догорала красная «Феррари». «Значит, мы их все-таки догнали», – мелькнула неуместная мысль, и тут же сердце сжалось от боли: вряд ли кто-то уцелел в покореженной машине. В первый момент мне показалось, что вокруг никого нет, однако, оглядевшись, я увидела возле кустов какие-то фигуры. Одна была распростерта на земле; в другой, копошившейся рядом, я узнала Каринку. Собака с лаем бросилась вперед, я – за ней. В три скачка добежав до людей, пес, поскуливая, улегся рядом с ними. И я поняла, что этот человек – хозяин собаки, тот самый бородатый парень, которого мы видели сначала на дороге, а потом в «Феррари». Он лежал на спине, раскинув руки, спутанные волосы закрывали лицо.
– Он мертв?! – выкрикнула я в страхе. Мертвецов я тоже никогда в жизни не видела, если не считать прабабушкиных похорон. Но когда она умерла, мне было шесть, а прабабушке – девяносто три, и я помню только ее острый желтый нос, казавшийся мне каким-то ненастоящим. А сейчас был полный кошмар – еще час назад человек был жив, а теперь его нет, и это так ужасно…