— Братишка! — Марк распахнул объятия,
как только я вернулся в столовую. — Три года на фронте!
Представляю, как соскучился твой ствол по гражданке! Айда пройдемся
— покутим, подеремся, пое...
— Нет! — сердито буркнула Афина. —
Никуда вы не пойдете. Ты вон уже находился — хорошо, что привели, а
так опять из околотка вызволять.
— Да брось, сестренка! У Гектора
второй день рождения! И это надо как следует отметить!
— Я хочу послушать истории про
войну!
— Поверь — там нет ничего веселого, —
я хмыкнул. — Но и ходить по кабакам мне сейчас нельзя. После такой
аварии надо отлежаться и как следует отдохнуть. Так что как-нибудь
в другой раз. Лучше вы расскажите, что тут нынче творится.
— Да все как прежде, — Марк сцепил
пальцы на затылке. — Крупные грызутся, мелких давят на окраины.
Когда ты уехал, у нас было сорок точек во всех районах. А теперь
осталось всего пять — и только в припортовых трущобах. А все
почему? Да потому, что из-за грызни кланы повыгоняли из своих
районов всех чужих, чтобы торговать самим. Ну а мы попали под
раздачу. Посредники теперь, видишь ли, невыгодны. Куда лучше
торговать самим.
— И кто чем владеет? — зашел издали,
чтобы не выдать свою полную неосведомленность.
— А смотри, — брат перевернул
фарфоровую тарелку и ударил по ней кулаком, расколов на дюжину
осколков.
— Марк! — возмутилась Афина. —
Знаешь, сколько она стоит?!
— Видишь? — шкет ухмыльнулся. — Вот
до чего мы докатились. Когда-то могли выбросить в море целый вагон
зерна, только потому, что его засрали мыши. А теперь трясемся из-за
сраной тарелки.
— Прекрати ругаться! — девушка в
гневе хлопнула по столу. — Ведешь себя хуже бандита!
— Иди лучше книжки свои почитай,
мамзелька.
— Как ты меня назвал?!
— Можно потише? — коснулся занывшего
виска — все-таки падение не прошло бесследно. — Продолжай.
— Ага, — парень будто крупье сгреб
белые куски и принялся раскладывать на столе. — Вы же, вояки, так
делаете? Край стола — это океан. Дальше на запад — прерии и горы. А
вот это, — примостил с краю круглую кружевную салфетку, — Новый
Петербург. Здесь — порт. Им заправляют Кросс-Ландау. Адмирал как
был чопорным козлом — так и остался. И вряд ли когда-нибудь
изменится, так что здесь все как прежде. А вот дочурка его — мое
почтение.
— Ей двадцать пять, — фыркнула
сестра. — Старуха.