- И все же не торопись. Есть ещё один вариант и за ней надо
понаблюдать.
- Какой вариант?
- Она не кукловод, а марионетка.
- Чья? – Борман удивлённо приподнял брови.
- Как вариант – скребберов.
- Скребберов? – Борман поморщился, как от зубной боли. – Ты не
перегибаешь?
- Только у них могут быть такие силы. А ещё, за столько лет мы о
них почти ничего не знаем. Даже классифицировать не можем.
Некоторые из них кажутся неразумными, а вот другие вполне разумны
даже по нашим меркам. То, что их логика не такая как у нас, не
значит, что ее совсем нет.
- И зачем это им? Я им не враг. По крайней мере, не явный, хоть
за тушку каждого готов платить.
- Понять их невозможно. Да и потенциал их тоже неизвестен. Может
они нас изучают так. Кто их знает? Девку-то случайно взяли,
на дальнем западе. А ты много свежих знаешь, что сами выбираются?
Без колонны БТРов опытных рейдеров, что их подобрали. Без
амуниции. В гражданской одежде. Это, как минимум,
подозрительно.
- По-моему это чистой воды бред. Ты бы завязывал со спеком,
Ромул. Он даже тебя до добра не доведёт.
- Я знахарь и умею с этим бороться, а спек расширяет моё
сознание и горизонты мысли. В моем случае, он абсолютно безопасен,
хоть и вызывает привыкание.
- Ладно, я обдумаю твои слова, а теперь иди. Я хочу побыть один.
Борман властным движением руки указал своему личному знахарю на
дверь. В открытом проёме переминались квазы, заглядывая внутрь
комнаты.
Действительно странное поведение для обычно невозмутимой охраны.
Вышколены они на славу, а сейчас что-то распустились.
Действительно, девушка для них стала чем-то большим, чем объект
охраны по приказу хозяина. Это тоже тревожный звоночек. Может не
так уж не прав этот старый торчок?
Борман сел на краешек кровати и откинул прядь с лица девушки. Ее
отмыли от крови и раны уже затянулись, демонстрируя сильную
регенерацию, не свойственную свежим. Если царапины на теле ещё
можно понять, то насквозь проткнутые руки должны заживать двое-трое
суток, а у неё уже кожа, лишь светлым оттенком отличающаяся от
обычной.
Он провёл подушечками пальцев по бархатной коже девушки и
улыбнулся. Давно у него не просыпалось желание от обычного
прикосновения к телу женщины и дело тут не в мужском бессилии, а в
обычной скуке от данного процесса. А сейчас вот возбудился. Но
насиловать девушку в бессознательном состоянии удел слабаков.
Гораздо интереснее заставить ее отдать ему и тело, и душу
добровольно. Чем дольше и сложнее путь, тем слаще награда. За шесть
десятков лет, проведённых только в Улье, он это отчётливо
понял.