Контролёр умело отсчитал сдачу, ссыпал в мою ладонь мелочь вкупе
с билетом, отвернулся, осуждающе пробормотав что-то вроде "напьются
с самого утра" и побрел по салону автобуса дальше, привычно
расталкивая сонных пассажиров.
Я снова повернулся к окну. Скорость нашего транспорта не
превышала километров сорока в час, поэтому люди, автомобили, дома,
столбы, переезды, дорожные знаки и деревья проплывали мимо
медленно, позволяя рассмотреть их полностью. Я скользил по ним
равнодушным расфокусированным взглядом. Ничего не имеет значения.
Больше ничего.
Хриплый динамик объявил нужную мне остановку, и я покинул душный
автобус, подставив ветру вспотевшее от жары лицо. Отошел на тротуар
и на некоторое время замер, уставившись в затянутое серыми тучами
небо. Затем, очнувшись, не торопясь направился к кладбищу. Рядом с
аркой входа на него расположился небольшой киоск под названием
"Последний приют". Буквы на когда-то черном фоне почти полностью
выгорели и едва позволяли прочесть название. Водка в киоске
продавалась. Я взял поллитровку самой лучшей из имеющихся и побрел
к могилам.
Дорога была знакомой. За последние четыре месяца я приезжал сюда
несколько раз. Сегодняшний должен был стать последним.
Поблуждав некоторое время между памятниками, подошёл к двум
небольшим холмикам земли, расположившимся рядом, со стоящими у них
темными гранитными плитами. С одного черно-белого фото на меня
сурово глядел мужчина, с лицом будто высеченным из камня, а с
другого молодая женщина с мягкой улыбкой и добрыми глазами.
- Привет, пап, мам, - я положил букет кремовых роз на могилу
матери, достал из кармана рюмку и поставил у памятника отца.
Налил до краев из купленной недавно бутылки.
- Я попрощаться, - сделал пару глотков из горлышка, вытер губы
рукавом и печально усмехнулся. - А, может, скоро свидимся.
Держа в левой руке початую бутылку, правой достал пачку сигарет
и вытащил из неё две штуки. Подкурил обе. Одну положил рядом с
рюмкой, а второй затянулся сам. Присел на приткнувшуюся к могилам
низкую деревянную скамейку с облупившейся на ней синей краской.
Внезапно пальцы пронзила острая боль. Посмотрел на правую руку и
с лёгким удивлением обнаружил, что сигарета догорела до фильтра.
Лежащая на могиле отца, как оказалось, тоже.
Сделал еще несколько глотков из бутылки, поднялся, поставил её у
отцовского памятника. Кто-нибудь помянет. Ласково провёл ладонью по
маминому, прощаясь. Она ушла относительно недавно, на второй год
моей комы, до последнего посещая палату с лежащим без сознания
телом. Не выдержало сердце. Отец погиб семью годами ранее на
производстве. И вот теперь они вдвоем, а у меня не осталось никого
из родных.