— Одна из причин, — ответила Тира и облокотилась на стену рядом
с койкой. — С такой родословной больше проблем, чем плюсов, так что
за годы он научился сдерживаться и не показывать всей силы тела.
Только вес его и выдает.
Несколько секунд врач молчал. Потом, решив не развивать тему,
произнес:
— Ладно. Как закончу обследование - сделаю ему укол для
ускоренного восстановления костей.
— Хорошо. Я тогда закину это в стирку, — Тира взяла запачканную
куртку капитана, валяющуюся рядом с койкой, и покинула комнату.
Оглядевшись и убедившись, что никого нет, Антон закончил
сканирование и взглянул на все данные.
— Потомок - это точно. Но вот чей?
***
Поле… Просторное золотистое поле с колосьями разных зерновых. На
его окраине начинался густой зеленый лес. Два солнца озаряли
пространство ярким светом, играя лучами, проскакивающими между
колосьями, что немного покачивались на легком ветру.
Посреди поля стоял мальчик с пепельными волосами, подросток
четырнадцати лет. Дыша полной грудью, он кружился и наслаждался
солнечным теплом.
— Опять спишь, братик? — донеслось из-за спины мальчика, и он
обернулся.
Там он увидел пепельноволосую девушку двадцати лет, одетую в
черную футболку, явно слишком большую для нее.
— Мари! - воскликнул парень и подбежал к ней. — А ты че такая
большая?
— Потому что, братик. А тебе хватит спать в забытье, придется
все вспомнить, — девушка легко погладила его правой рукой по голове
и указала другой рукой вверх.
Подняв голову, мальчик увидел, что день обернулся ночью и в небе
появились тысячи огненных шаров, падающих на поле и лес. Касаясь
земли, они выжигали все вокруг, обращаясь гигантскими пожарами.
— Что происходит!? — воскликнул парень уже вполне мужским
голосом.
Взглянув от удивления на свои руки, парень признал в них руки
взрослого.
— Вспоминай, Рэйл… — раздался голос уже из огня, который
подобрался к парню вплотную.
Крутясь на месте Рэйл понял, что огонь остановился, но продолжал
пылать и обдавать его изнуряющим жаром. После этого в языках
пламени стали появляться людские тени: сотни, тысячи теней, везде
куда доставал взгляд. Они дергались в агонии, и со всех сторон
доносились крики боли: женские и мужские, детские и старческие —
все они сливались в настоящий гул агонии.
Схватившись за голову и упав на колени, склонившись лбом к
единственному несгоревшему клочку земли, Рэйл, рыдая от боли, стал
повторять сквозь слезы и стиснутые от боли зубы: