Так вот, там буквально каждые выходные в течение нескольких месяцев было так: с одной стороны прибегают эти казаки и пытаются начать… Но что они пытаются начать? Ничего, потому что они не строители, у них нет бульдозеров, фундамент они заложить не могут. Они пытаются что-то там огородить. С другой стороны, выбегают местные жители и начинают казаков гонять. Вот такая традиционная программа выходного дня. Потом все рассосалось само собой. В Торфянке, похоже, другая история, потому что там явно не только ряженые казаки, там все дальше зашло. Это не просто инициатива одиозных активистов, и градус противостояния там был не в пример больше.
С точки зрения московской архитектурной политики стоило бы определиться, что мы признаем общественной ценностью. Это проблема для Москвы в целом еще даже до программы строительства храмов. При Лужкове, допустим, любое пустое незастроенное пространство – не важно что это, площадь, сквер или место, из которого открывается вид на достопримечательное здание, – не признавалось общественной ценностью, а признавалось, наоборот, недоработкой, которую необходимо исправить. Последние лет семь – восемь, кажется, эта парадигма менялась, а теперь она изменилась до такой степени, что даже решили открыть людям красоту, которая до этого никого не интересовала. Уже в этом сокрыто дикое противоречие.
Но возвращаясь к ситуации с храмами… На самом деле, нет ответа на вопрос – и власть боится его артикулировать до конца, – что является большей общественной ценностью – церковь или парк, торговый центр или детская площадка, новые квадратные метры жилья или просто сквер, чтобы деревья росли. Решения принимаются ситуативно в зависимости от тысяч разных факторов. Что с программой «200 храмов», что с памятником князю Владимиру – это все ужасно непоследовательно. Видимо, есть заинтересованные участники, которые хотят что-то построить, но в итоге почему-то не строится или не достраивается до конца. Дело в том, что сказав «а», мэрия не может сказать «б», ей не хватает на это политической воли, ясности или осознанности того, что она делает. Именно в вопросах градостроительства образовался вакуум на ценностном уровне. История с Торфянкой – это история про то, что есть люди, которым очень надо воткнуть тут храм, а есть местные жители, которые даже не столько против храма, они – за парк, потому что привыкли, что здесь деревья растут.