Сознание уплывало куда-то и снова возвращалось, уплывало и возвращалось.
«Может, я умерла?»
Динка делала над собой усилие, пытаясь поймать его за краешек, но ничего не получалось. Она видела себя будто со стороны. Не так, как описывают покинутые тела парящие над ними души, а просто с другого ракурса, как сторонний наблюдатель. Мир вокруг был странно-вертикальным, будто ее выдернули из реальности, а он так и застыл под неправильным углом.
«Точно, умерла».
А Домин что, слепой? Или он вообще ничего не видит и не слышит? То-то его ждет досадное разочарование. Надо же, как неудобно перед парнем. Впрочем, у них сегодня у обоих на редкость поганый день.
Ее качало на невидимых волнах, было легко, хотелось смеяться и качаться еще. А потом левый бок обожгла пронизывающая острая боль. Дина взвилась, вцепилась ногтями в чье-то плечо, и столкнула то, что давило на бок.
— Мне больно, — прошипела она, снова складываясь от боли.
— Что с тобой? — послышалось рваное дыхание возле шеи, а потом ее дернули, мир качнулся и из вертикального приобрел нормальное трехмерное изображение.
Боль прошила насквозь изнутри, и она вскрикнула.
— У тебя ребро сломано, — Дина почувствовала руки, ощупывающие бок, и запоздало подумала, что только что ничего не чувствовала вообще. Кажется, она была в отключке. — Нужно перетянуть. Ложись, я сейчас вернусь.
Стало тепло, он укутал ее халатом.
«Спасибо, добрый самаритянин...»
— Ты что, сломал мне ребро?
Боль утихла. Если затаиться и не делать резких движений, то не так больно. Она видела перед собой широкую спину с рельефно вылепленными мышцами, словно образчик работы раннего Микеланджело.
«Сеньор Буонаротти, ваш Давид просто неудачник, я нашла вам новую модель!»
Ребра ребрами, а похоже, она еще неслабо приложилась головой. Промелькнули недавние кадры. Ворон хватает ее за руки, наваливается на бок, а потом они сталкиваются головами. Бедный Ворон, у него тоже сейчас такие глюки? Вряд ли такие, Микеланджело он точно не знает. Ему бы его имя без ошибок написать, и то парню в радость.
— Нет, конечно. Скорее, оно треснуло раньше, а я просто дожал… Почему ты держишься за голову?
Странно, Максим с ней разговаривает, а сам продолжает стоять спиной. Он что, глаза прячет? Все чудесатее и чудесатее, как говорится в мировой литературе.