От
причала прямо к навесной террасе вела лестница, а сама терраса была выполнена в
виде палубы корабля. Наверное, днем дом напоминал спрятанную за ивами пиратскую
шхуну. Катя его точно не видела, потому что такое чудо ни за что не пропустила
бы.
— Что
это за дом, Клим? — спросила тихонько, все еще держась за его ногу. — Там
кто-то есть?
—
Никого, — Клим легко вскочил на причал и протянул руку Кате. — Это дом моего
дяди, и катер его, он улетел на рыбалку.
—
Улетел?
— Да, в
Мексику, в Кабо-Сан-Лукас. Там, говорят, очень крутая рыбалка.
Он
наклонился и поднял ее, привлекая к себе, проводя рукой по волосам. В его
глазах отражались блики лунной дорожки, и Катя замерла, настолько завораживающе
сейчас выглядели эти глаза.
— Ты
очень красивая, — сказал Клим, вглядываясь в ее лицо, и у нее все перевернулось
от этого взгляда. И дальше вырвалось совершенно непроизвольно:
— Я хочу
тебя.
Это
сработало как спусковой механизм. Аверин подхватил ее на руки и легко взбежал
по лестнице к дому.
В этот
раз добраться до спальни у обоих просто не хватило выдержки. Клим целовал ее
так ненасытно, так жадно, будто теперь в свою очередь напитывался ею через
поцелуи.
— Моя,
ты же моя, а от меня сбежала… — горячий шепот проникал в подкорку вместе с
запахом этого до одури желанного мужчины. Теперь, выходит, ее мужчины…
Губы,
пальцы, руки.
Поцелуи
как укусы, прикосновения как ожоги, объятия как схватка…
И ничего
она себе не надумала, правда, все так и было. Они с Климом слились буквально в
одно целое, и никогда она не ощущала себя такой эфемерной, такой невесомой.
Переплетение
их тел — самое гармоничное и правильное, что могло случиться в этом мире, но
более этого она чувствовала переплетение душ. Это и радовало, и пугало
одновременно.
Каким-то
совсем дальним уголком сознания, по удивительной случайности не затуманенным,
Катя понимала, что все происходящее закономерно, и то, что они должны были
встретиться — лишь вопрос времени.
Частое,
рваное дыхание Клима слилось с ее дыханием, таким же частым и прерывистым, и
она вовсе лишилась способности думать, проваливаясь вслед за ним в черную дыру
взрывных, как фейерверки, ощущений.
— Как я
жил без тебя это время? — повторил он, когда смог, наконец, унять бешено
колотящееся сердце и уравнять дыхание.