— Пускай
поплачет. В душ? — и потащил на себе, не дождавшись ответа.
После
душа они перебрались на террасу-палубу. Клим принес два бокала и бутылку вина.
— А дядя
не будет возмущаться, что ты влез к нему в бар?
— Я
периодически его сам пополняю, так с чего ему выступать? — пожал плечами Клим.
Катя
взяла бокал с вином и улеглась ему на грудь, как на шезлонг. Было непривычно
осознавать, что он ее мужчина, что это тренированное тело теперь принадлежит
ей, она имеет над ним безграничную власть. Сейчас он расслаблен и удовлетворен,
благодаря ей, и они могут повторять все до бесконечности.
— Клим,
— позвала она, — ты ответишь, если я спрошу?
—
Спрашивай, и узнаешь, — лениво ответил Аверин, потягивая вино.
— Я
хотела спросить о Лизе…
Вопреки
ожиданиям, Клим ответил очень спокойно.
— Я был
с ней некоторое время. Лиза уже прошлое.
— Она
была твоей девушкой? — Катя затаила дыхание. Ей очень хотелось услышать, что
нет, что у него никого кроме нее не было, хоть это и была неправда.
— Ммм…
Как тебе сказать. У меня не было девушек, Катя, в том понимании, как принято
считать. Я встречался с женщинами, но никогда не скрывал, что это не всерьез,
чтобы они тоже не строили планов в отношении меня. И иногда я вел себя как
скот, признаю. Есть… Есть периоды в моей жизни, за которые мне стыдно. Но я
никогда не думал, что встречу девушку, которая все перевернет в моей голове. И
в душе. Тебя, Катенька, девочка моя невозможная, такая сладкая…
Аверин
целовал ей волосы, терся об ее лицо и шею небритым подбородком. Было щекотно,
она вбирала губами теплую кожу его шеи, прикусывала ключицы, спускалась вниз по
груди… В общем, вино они пили недолго.
— Пойдем
в дом, — шепнула она Климу, усаживающему ее себе на руки, — здесь нас видно.
— Ну и
что, — ответил ей в губы Аверин, но потом согласился: — Ладно, пойдем, а то
расхерачим дядьке палубу, откуда он уток будет отстреливать?
В этот
раз было все очень нежно и медленно, только в конце их понесло. Ну не выходит у
них по-другому. Катя теперь с ужасом думала об этом «по-другому», и об Андрее
думала с ужасом, а других мужчин для нее больше вообще не существовало.
Как можно
думать о ком-то другом, когда от одного прикосновения губ Клима волоски на коже
встают дыбом?
— Теперь
спать, — Аверин обхватил ее руками и ногами, — и не вздумай сбежать!